— Чем вызвано это чертово затемнение каждый вечер, так что не видно собственного носа?
— Все это из-за рюсся. Если будет свет, то рюсся придет бомбить нас. Это для него самая большая радость и счастье.
— Чем вызвано то, что у нас нет мяса?
— Из-за рюсся. Во время Зимней войны коровы погибли на морозе, когда их гнали, чтобы спасти от рюсся. Бедные животные!
— Почему у нас нет сахара?
— Из-за рюсся. Ведь это они разбили сахарный завод. Если бы не было войны с ними, то мы получали бы больше сахара из-за границы.
— Почему наша обувь стала деревянной и бумажной?
— В этом тоже виноваты рюсся.
— Чем вызвана эта дьявольская спешка повсюду, так что не успеваешь даже умыться?
— Это из-за рюсся.
Кто виноват в появлении переселенцев и инвалидов? Откуда очереди, тонкий хлеб и скудная пища? Почему не хватает одежды? Почему в доме холодно и вода ледяная?
— Все это из-за рюсся!
…но поскольку в мире нет ничего невозможного, то, может быть, и рюсся когда-нибудь — через десятки или сотни лет — станет порядочным человеком, который не будет держать нож в заднем кармане, когда будет угощать икрой другого человека. Но это время не увижу ни я, ни вы, родившиеся сегодня, и поэтому я держусь подальше от него. Ведь это же ясно! Отношения между мной и рюсся настолько ясны, что у нас нет никаких отношений вообще. До новых встреч!»
Фельетоны Лежебоки были еще цветочками по сравнению. некоторыми песнями, написанными «блиндажным распространителем книг» на слова Калле Вянянена.
У всех на устах была песня Р. В. Палмрота «Между глаз»: Маннергейм говорит: поехали целиться русским между глаз, между глаз, между глаз русским…
В условиях войны русофобия приобрела более серьезные формы. Когда весной 1942 г. ситуация с обеспечением продовольствием на фронте ухудшилась, был уменьшен также паек в лагерях военнопленных, что привело к тому, что многие заключенные ослабли, заболели и умерли.
В правой печати муссировались старые идеи о разрушении Петербурга, что было ceterum cenceo33 некоторых постактивистов уже в начале 1920-х гг.
Однако следует признать, что как в правительственных кругах, так и среди общественности в целом сохранялись довольно спокойные интонации. Радикалы в Финляндии всегда составляли меньшинство, и крайние движения были чем-то из ряда вон выходящим. Судить о Финляндии военного времени на основании действий крайних движений настолько же бессмысленно, как считать публикации подпольных коммунистов «голосом народа».
Русскую пропаганду на Финляндию действительно подавали под именем «Свободное радио финского народа» и частично ее передавали на той же частоте «поверх» финских станций, что иногда приводило к недоразумениям.
Однако голос соседа можно было почти всегда распознать без труда, и не только по его часто истеричной и грубой манере, но также и по способу передачи мысли, в котором всегда проглядывали основные конструкции сталинского тоталитаризма.
Советской пропаганде не хватало правдоподобности. Ее основными недостатками были догматическое представление о Финляндии как о спутнике Германии и предположение, что народ раскололся на два лагеря. Также угрозы, наверное, могли бы повернуться против себя.
Советская пропаганда частично выступала от собственного имени, а частично исходила из «финского» источника, представляя финский народ. Подобные передачи, организованные Коминтерном, передавались на все страны, захваченные нацистами, и, значит, Финляндию там видели именно такой. На самом деле информационная деятельность была, конечно же, полностью под контролем Советского Союза, и известный корреспондент
«Свободного радио» Армас Эйкия носил красноармейскую гимнастерку.
Стоит немного подробнее остановиться на качестве пропаганды. В начале войны советское радио получало большую часть спецрепортажей от Тойво Антикайнена, который составлял и зачитывал восемь 12–15 минутных выступлений по радио, 20–30 статей и 50 небольших заметок на актуальные темы.
В начале войны Тойво Антикайнен и Отто Вилле Куусинен составили программу совместных действий по пропаганде для Финляндии. Она была утверждена Ждановым и Ворошиловым, а ее главной темой была защита независимости Финляндии от немцев. Идея была стара, использовалась в так называемой красной историографии еще с 1918 г. и по своей убедительности приближалась к нулевому показателю.