Как видно, Мао Цзэдун в этот момент проявлял большие колебания. Сначала он принял решение в начале октября направить войска в Корею, даже сообщил об этом Сталину. Затем он, возможно, сам не будучи уверен в правильности такого решения, а может быть, под давлением большинства членов Политбюро ЦК КПК, изменил свое мнение, решил не направлять войска в Корею и, для того чтобы объяснить свою непоследовательность Сталину, послал в Советский Союз с секретной миссией Чжоу Эньлая, который должен был сообщить Сталину, что Мао Цзэдун во изменение ранее принятого им решения теперь предпочитает не вступать в войну на Корейском полуострове. По сути дела, Мао Цзэдун поручил Чжоу Эньлаю весьма деликатную миссию. Чжоу Эньлай должен был упросить Сталина взять на себя и только на себя, без участия армии Мао Цзэдуна, решение проблемы, возникшей в связи с военной авантюрой, начатой на Корейском полуострове главным образом Ким Ир Сеном и Мао Цзэдуном, правда с вынужденного согласия и Сталина.
События развивались стремительно и в большой тайне. Чжоу Эньлай с переводчиком Ши Чжэ и шифровальщиком Кан Ими-нем 8 октября вылетел из Пекина и прибыл в Москву. В то время в Москве находился на лечении Линь Бяо. На следующий же день, то есть 9 октября, Линь Бяо вместе с Чжоу Эньлаем вылетел в Абхазию на дачу Сталина под Адлером. Там их ждали члены Политбюро ЦК ВКП(б).
Переговоры начались во второй половине дня 9 октября 1950 года. С китайской стороны их вели Чжоу Эньлай и Линь Бяо; переводчиком выступал Ши Чжэ. С советской стороны в переговорах участвовали члены Политбюро ЦК ВКП(б) во главе со Сталиным.
Сталин прежде всего пояснил ситуацию на фронте войны в Корее. Он указал на то, что к тому времени северные корейцы уже потерпели крупнейшее поражение; серьезная обстановка, сложившаяся в Корее, весьма неблагоприятна для всех нас.
Чжоу Эньлай, как утверждают авторы из КНР, сразу же расставил все точки над «i», сказав следующее:
«Что касается обстановки в целом, то она в Китае известна. Принимая во внимание главным образом реалии ситуации внутри своей страны и субъективные факторы, мы полагаем, что лучше было бы не посылать наши войска в Корею. Так следовало бы поступить по той причине, что в результате многолетней длительной войны, которая год за годом приносила тяжелые разрушения, оказывается невозможным выполнить целый ряд задач, касающихся налаживания жизни государства и народа. Если мы сейчас снова втянемся в войну, мы не только лишимся возможности улучшить жизнь народа, справиться с соответствующими трудностями, но тогда не может быть и речи и о восстановлении экономики страны. При таких обстоятельствах нам пришлось бы взвалить на себя тяжелый груз расходов на войну; это действительно трудно; к этому следовало бы добавить решение такого вопроса, как снабжение армии вооружением и пополнение ее боеприпасами; трудностей тут невпроворот. А если такая война затянется и станет тупиковой, тогда это затронет интересы и других братских стран. Вот по всем этим соображениям и представляется, что лучше было бы не посылать войска».
Сталин выслушал Чжоу Эньлая и сказал:
«На данный момент американские войска уже пересекли 38-ю параллель, вторглись в северную часть Кореи. Если корейцы не получат из тыла помощи, они смогут продержаться максимум только неделю. В этой ситуации вместо того, чтобы оказывать безнадежное сопротивление и в конечном счете оказаться уничтоженным врагом, лучше было бы как можно раньше по своей инициативе отступить».