Ясно обозначившаяся слабость мобилизационных возможностей идеи Мировой революции способствовала стихийному возрождению дореволюционных армейских традиций в офицерском быту. Революционная ликвидация всех дореволюционных персональных чинов, званий, знаков различий и отличий и отсутствие таковых, рожденных революцией, привели к возникновению вакуума на месте привычной и традиционно необходимой внутриармейской иерархической инфраструктуры. Она создавала предпосылки для возрождения той неофициальной воинской иерархии, которая не была формально упразднена. Испытывая потребность в иерархическом дифференцировании и внутрикорпоративном различении, что было обусловлено профессионально-ментальным настроем и социокультурными привычками, бывшие офицеры в Красной Армии группировались по принадлежности к «генштабистам», выпускникам дореволюционных военных училищ, к гвардейским и армейским полкам и проч.
Емкие и красноречивые свидетельства о военно-бытовых привычках, нравах комсостава Западного фронта содержатся в регулярных секретных справках и обзорах ОГПУ, направлявшихся в Политбюро ЦК. В справке ОГПУ за сентябрь — октябрь 1923 г. сообщалось, что «сильное недовольство наблюдается среди комсостава дивизий Запфронта, которые после маневров были переведены в другие уезды. Комсостав открыто заявляет о своем стремлении демобилизоваться при первой возможности. ...Комсостав в своей среде сохранил старые привычки и замашки и третирует краскомов как лишний для армии элемент. Подобное явление наблюдается в частях 4-го армкор-пуса на Запфронте. В 27-й дивизии создались две группировки — офицерская и краскомовская; среди краскомов бьиа даже тенденция убить одного из старых офицеров; атмосфера была разряжена после переброски части комсостава в другие места. В бронебригаде Запфронта офицерский состав всячески выживает младший комсостав, краскомов и членов РКП. ...Случаи проявления грубости комсостава в обращении с красноармейцами, эксплуатация красноармейцев, использование их в качестве денщиков довольно распространены. ...В 37-й дивизии За-пфроита имел место случай, когда пьяный иачштаба одного из полков, обнажив шашку, кричал: «Бей жидов, спасай Россию». Массовое пьянство комсостава и картежная игра развиты и в других округах. ...В казармах эскадрона Белорусской дивизии отмечено распространение прокламации «Союза защиты родины и свободы». Антисоветские группировки комсостава отмечены на Запфронте — одна монархическая в частях 4-го армкорпуса и анархо-интеллигентская в 37-й дивизии»1.
В справке ГПУ за ноябрь — декабрь 1923 г. отмечалось «значительное ухудшение по сравнению с прошлыми месяцами в настроении Красной Армии, главным образом вследствие острого недостатка обмундирования и задержки демобилизации. ...В частях Запфронта демобилизационное настроение особенно сильно среди старослужащих кавчастей и связи. В 6-й кавдивизии отмечается резко отрицательное отношение к коммунистам, в 32-м полку раздавались заявления: «В случае войны будем бить коммунистов». В частях связи имели место заявления, что в случае войны красноармейцы разбегутся или перейдут к белым. В 6-й кавдивизии, 37-й дивизии наблюдается рост антисемитизма. ...Во взаимоотношениях комсостава, а нередко и политсостава с красноармейцами характерным является грубость, проявление старых офицерских замашек и даже дешцичество. ...В 6-й Чонгарской дивизий и 33-м полку Запфронта отмечены случаи отказа красноармейцев от исполнения распоряжений комсостава и падения дисциплины» . 529 530
Подобная же обстановка наблюдалась и в войсках других военных округов. Информация ГПУ дополняется и конкретизируется сведениями другого рода, из иных источников.
По оценкам ответственных работников Политуправления фронта, «командный состав в полках, штабах бригад и дивизий в большинстве своем политически малограмотен, несмотря на интеллигентность»1. Речь идет о старшем и высшем командном составе и работниках штабов, т. е. бывших офицерах, и часто с академическим образованием. В качестве примера указывалось, что «в штабе одной из бригад нашего фронта был опрошен весь комсостав, и выяснилось, что ни один из них не читал Конституции РСФСР. Все они были с законченным средним образованием, один — с высшим, все — служащие в Красной Армии с 1918 г. В их числе были комбриг и начштабриг. В трех полках той же бригады почти все комбаты имели очень смутное представление о сущности советской власти»531 532 533. Обращалось внимание на полнейшее политическое равнодушие и безразличие командиров. «Нашелся комроты (бывший офицер, до службы учащийся), прослуживший в свое время у Колчака. На вопрос о разнице между белой и Красной армиями ответил, что белые носят погоны, а красные — нарукавные знаки. Дальнейшие расспросы в этой области показали, что указанный комроты действительно не подозревал иной разницы»'1. Представитель Политуправления фронта возмущался тем, что «в политических беседах политруков с красноармейцами эта группа комсостава почти никогда не бывает, в политпросветработе участия не принимает. В лучшем случае можно видеть их участвующими в постановке спектакля»534. Вся атмосфера повседневности, военного быта пронизана была равнодушием к политике, идеологической пропаганде.