К сентябрю 1923 г. в высшем комсоставе Западного фронта из 26 «генералов» (всего 29) было: 5 — кадровые офицеры Генштаба старой армии (св. 17% «генералов» и ок. 20% бывших офицеров); 13 — кадровые обер-офицеры старой армии (2 «причислены» к Генштабу). Они составляли 48% от всех «генералов» и 50% от бывших офицеров; 8 офицеров военного времени (27,5% от всех «генералов» и 32% от бывших офицеров).
К январю 1924 г. в высшем комсоставе Западного фронта из 33 «генералов» (всего 36) было 5 кадровых офицеров Генштаба старой армии (14% от всех «генералов» и св. 15% от бывших офицеров); 15 кадровых обер-офицеров старой армии (2 «причислены» к Генштабу) — они составляли 42% от всех «генералов» и 46% от бывших офицеров; 13 офицеров военного времени (1 «причислен» к Генштабу). Они составляли 36% от «генералов» и 38% от бывших офицеров.
Проведенный статистический анализ указывает не только на соотношение тех или иных категорий лиц в высшем комсоставе Западного фронта. Он также свидетельствует о динамике этого соотношения. Когда Тухачевский вступил в командование фронтом в первой половине 1922 г., кадровые «генштабисты» старой армии, «элита», составляли в «генералитете» Западного фронта 17—20%. Их число заметно возросло к марту 1923 г. — до 23—27%. С этого времени началось резкое их сокращение до 14—15% в январе 1924 г. Это тем более характерно, что в марте 1923 г. и в январе 1924 г. численность высшего комсостава фронта практически одна и та же (соответственно: 36—32 и 36—33).
В то же время наблюдается весьма примечательная динамика изменения % офицеров военного времени в высшем комсоставе Западного фронта: с 46 — 54% в первой половине 1922 г. их доля в высшем комсоставе фронта сокращается в марте 1923 г. до 20-—23%. Затем, к январю 1924 г. ома вновь возрастает до 36—38%. Из них: 20 великороссов (в том числе 2 из обрусевших немецких фамилий); 8 украинцев; 20 — представлены польско-литовско-белорусской этнокультурной группой; 10 латышей; 2 эстонца. Таким образом, 33% всех «генералов» были представителями польско-литовско-белорусской этнокультурной группы. Вместе с латышами и эстонцами они составляли свыше 50% всего высшего комсостава Западного фронта. Поэтому настроения и ментальная ориентация этой части высшего комсостава в конечном счете должны были, если не определять, то влиять на военно-политическую ориентацию руководства фронта.
В среднем на каждой из названных должностей один раз за указанный промежуток времени произошла замена. Однако реальная динамика перемещения высшего комсостава данного уровня обнаруживает свои особенности. Во-первых, из 39 случаев замены командиров 5 приходятся на осень 1922 г.; 9 — на декабрь 1922 — февраль—март 1923 г.; 5 — на август—сентябрь 1923 г.; 14 — на ноябрь—декабрь 1923 г. Остальные 6 единичных случаев относятся к первой половине 1922 г., июню—июлю 1923 г. и к октябрю 1923 г.
Перемещения высшего комсостава на протяжении 1922 г. обусловлены были оперативно-тактическими нуждами в обстановке ожидаемой войны. Они не вызывают особого политического интереса. А вот начиная с декабря 1922 г. эти перемещения обусловлены были уже иными причинами, скорее всего — военно-политическими. Случаи замены высшего комсостава с декабря 1922 до декабря 1923 г. составляют ок. 75% всех должностных перемещений. Иными словами, динамика должностных перемещений высшего комсостава Западного фронта с конца 1922 г. и до конца 1923-го резко возрастает, увеличиваясь с 25 до 75%. Она не была обусловлена оперативно-тактическими интересами фронта.
41 «генерал» из указанного числа находился в высшем комсоставе Западного фронта с 1922 по 1924 гг., принимая участие во «внутренних» кадровых перестановках. Из них 8 занимали свои Должности «временно». Соответственно — св. 80% и менее 20%. 20 высших офицеров были «привлечены» извне для замены тех или иных высших начальников Западного фронта. 7 из них занимали свои должности «временно». Соответственно — ок. 68% и ок. 32%. Таким образом, среди лиц, привлеченных для замены высшего комсостава Западного фронта «извне», третья часть использовалась временно. В целом же ок. 25% «генералов» занимали свои должности «временно» и, следовательно, «временно» входили в высший командный состав Западного фронта, в состав руководства фронта и его боевых соединений. Это значит, что лишь 75% упомянутых выше лиц являлись полноправными членами этой своеобразной «корпоративной группы». Лишь 75% «генералов» чувствовали себя уверенно и были способны к принятию более или менее самостоятельных, независимых решений.