А ведь Н.Ефимов фактически определял политику технической модернизации Красной Армии, так сказать, «концепцию модернизации» и являлся наиболее квалифицированным организатором и исполнителем ее. При этом следует также иметь в виду, что если Уборевич по специальности был «технарь», артиллерист и как таковой разбирался в существе и тонкостях артиллерийского оружия и его модернизации, то Тухачевский не имел такой технической подготовки. Он был, как известно, офицер гвардейской пехоты, «гуманитарий» по ментальному настрою, хотя еще с первой половины 20-х годов проявлял вполне профессиональный интерес к вопросам войскового использования артиллерии. Он, несомненно, прекрасно владел навыками оперативно-тактического применения артиллерии и иной техники, однако не обладал достаточной глубиной инженерно-технических представлений и навыков в этих вопросах. Роль оставшегося при нем в качестве 1-го заместителя Н.Ефимова не только Сохраняла прежнюю значимость, но, в известном смысле, должна была возрасти.
Конфликт с «Рейнметаллом» и изменение общей «концепции модернизации» с упором на «автаркийность» в этих вопросах и определенный сдвиг «германской помощи» на второй план, естественно, рождал конфликт Тухачевского с Ефимовым. Это проявлялось и в «жалобах» самого Ефимова. «У меня здесь пару дней сидит Ефимов, приехавший из Кисловодска, —■ писал Ворошилов 6 декабря 1931 г. Я.Гамарнику из Сочи. — Он горько жалуется на положение с Управлением вооружений и говорит, что М.Н. (Тухачевский) всем занимается, кроме своего управления. Он очень встревожен и просит принимать какие-либо радикальные меры, или, как он говорит, будет поздно. Что тут поделаешь? Пока что нажмите на него, указав, что Сталин может в любой момент заинтересоваться всяким вопросом из круга его деятельности, поэтому он обязан вплотную заниматься делом и все знать, а главное’— обязан почаще и регулярно принимать подчиненных ему начальников управлений. Было бы не худо, если бы на РВС или просто один раз заслушали краткие доклады о положении дела в управлениях — связи, химии, инженерном и, если будет время, то и артиллерийском. Можно это сделать в присутствии М.Н. (Тухачевского), можно и без него. М.Н. (Тухачевскому) пока, до моего приезда, ничего не говорите.
Наш Георгиев, много лет работающий над механической трубкой, как будто бы добился каких-то результатов, Тухачевский утверждает, что вполне удовлетворительных. Ефимов категорически заявляет, что Георгиевская трубка не доработана, а на валовое производство может быть поставлена не ранее 3—4 лет. Ефимов настаивает на немедленной закупке техпомощи у немцев, давно нам ее предлагающих»1.
Судя по данному фрагменту, отношения между Тухачевским и его заместителем Ефимовым в это время были плохими. Но трения между ними порождены были не только отношениями с «Рейнметаллом». Из текста письма следует, что Тухачевский фактически не занимался в 1931 г. проблемами вооружения Красной Армии, свалив все на своего заместителя. Даже если учесть в жалобах Н. Ефимова преувеличения обиженного человека, вряд ли эти жалобы были совершенно лишены оснований. В чем же было дело? Подобное отношение к порученному делу не похоже на Тухачевского. Что его отвлекало?
Судя по контексту и эмоциональному настрою Ворошилова, назначение Тухачевского на должность его заместителя не вызывало у него большого удовлетворения, хотя Тухачевский в этом качестве был гораздо предпочтительней для наркома, чем Уборевич, отношения с которым у него стали откровенно враждебными. Однако важнее другое: назначение Тухачевского на должность замнаркома было всецело результатом желания Сталина, обусловленного в заметной мере позицией «украинской военной группировки» в отношении Тухачевского. Фактически «проталкивание» Тухачевского в руководство военным ведомст-
' РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 44. Л. 41—51. К.Е.Ворошилов — Я.Б.Гамарнику, 6 декабря 1931 г., г. Сочи //Советское руководство. Переписка 1928—1941. — С. 164—165.
вом со стороны Сталина началось уже в январе 1931 г., когда он был введен в комиссию по танкостроению. Этот факт уже тогда можно было расценить как принципиальное принятие Сталиным «программы Тухачевского» как основы для смены парадигмы модернизации РККА. Это своеобразное «протежирование» Тухачевскому со стороны Сталина, учитывая ранее описанные обстоятельства военно-политической борьбы 1930 г., было следствием не только изменения позиции генерального секретаря по отношению к технической модернизации армии, но и способом нейтрализации^ политической активности и оппозиционности Тухачевского.