В течение многих лет в округе на верхах шла свирепая и закулисная борьба — между сторонниками Сталина и его противниками. Последние старались прибрать к рукам округ, господствовавший на Волге, очень важный экономический и продовольственный район, что показала уже Гражданская война, где с 1933 г. работали две бронетанковые школы (Ульяновская, Саратовская). Начальником Политуправления этого округа в силу нового назначения стал Аронштам (1896-1937, чл. партии с 1915), бывший военком инспекции артиллерии и бронетанковых сил РККА, бывший член РВС и начальник Политуправления Белорусского военного округа, то есть правая рука Уборевича! Очень, конечно, интересное «совпадение»! Не мешало бы особой статьей и сборником документов пояснить, как он попал на эту должность, сколько на ней продержался, каким образом пал, какие показания давал в НКВД!
Кто сыграл в победе Сталина в Куйбышевском военном округе самую главную роль? Сомнений нет: генералы Ефремов и Голиков. Именно они проявили в критические дни много ума, хитрости и храбрости (вполне могли убить из-за угла!) в изобличении местной оппозиции Тухачевского. Сразу после завершения «операции» они резко пошли «в гору». И в самый короткий срок сделали блестящую карьеру. Такую карьеру могли обеспечить лишь серьезные тайные заслуги — перед партийным и государственным руководством во главе со Сталиным.
В таком выводе нет преувеличений. Это доказывают факты биографий названных лиц. Вот они:
М.Г. Ефремов (1897-1942, чл. партии с 1919) — генерал-лейтенант (с 1940). Участник Первой мировой войны (закончил школу прапорщиков) и вооруженного восстания в Москве в Октябре 1917 г. А в Гражданскую войну командовал ротой, батальоном, бригадой, дивизией (Южный и Кавказский фронты), отрядом бронепоездов. После Гражданской войны — командир стрелковой дивизии и корпуса. Был военным советником в Китае (1927). Возвратившись, вновь командовал корпусом, затем руководил округами: Приволжским (с мая 1937!), Забайкальским (с ноября 1937), Орловским (с июня 1938), Северо-Кавказским (с июня 1940), Закавказским (с августа 1940). С января 1941 г. работал на посту Первого заместителя генерального инспектора пехоты РККА. В Отечественную войну — командующий армией и заместитель командующего фронтом.
Ф.И. Голиков (1900-1980, чл. партии с 1918) — маршал Советского Союза (с 1961 г.). Участник Гражданской войны, в армии с 1918 г. Прошел обычный путь политического и военного работника. В Приволжском военном округе прослужил 10 лет (1927-1936). Был командиром и комиссаром лучшего 95-го стрелкового полка, за успешную работу в 1933 г. награжден орденом Красной Звезды. Пользовался в округе большим авторитетом. Позже занимал посты командира 61-й дивизии (1933— 1936), механизированного корпуса (1937-1938). В 1938 г. переведен в Белорусский военный округ членом Военного совета. Его тяжелую руку испытал на себе маршал Жуков. С ноября 1938 г. — в Киевском военном округе, командует Винницкой армейской группой. С июня 1940 г. — заместитель начальника Генштаба, начальник Главного разведывательного управления (!). В Отечественную войну — командующий армиями и фронтами (Воронежским, Сталинградским, Брянским). С апреля 1943 г. — заместитель наркома обороны по кадрам! Оставил интересное литературное наследство, не все еще опубликованное.
Механизм разоблачения заговора, по нашему мнению, таков. Тухачевский поручил своему заместителю Кутякову завербовать в секретную военную организацию оппозиции двух авторитетнейших людей в округе — командира корпуса Ефремова и командира механизированного корпуса Голикова (без их участия не имелось ни одного шанса на успех задуманного дела). Последние притворились «сочувствующими», позволили себя «завербовать», связавшись предварительно с Ворошиловым и Ежовым. Потом, овладев секретами врагов, помогли чекистам схватить всю оппозиционную верхушку, с совершенно неоспоримыми доказательствами вины. Они же парализовали всякую возможность выступления.
В силу этого Сталин не нуждался ни в каком «секретном досье» от Гейдриха! Собственные доказательства оказались ужасными и сокрушительными! Поэтому не приходится удивляться, что Тухачевский так быстро сдался, признал свою вину в организации и руководстве военным заговором.
Становится также понятно, почему Кутяков, несмотря на прошлые подвиги и выдающиеся заслуги, так и не получил прощения (он скончался в лагере 23 сентября 1942 г.). Несмотря на разразившуюся тяжелейшую войну с фашизмом, когда войска отступали и терпели страшные поражения, когда имелась явная нужда в опытных командирах, Сталин все-таки не простил Кутякова, не внял ходатайствам за него, не распорядился отправить его на фронт искупать кровью свою вину.
О чем это говорит? Несомненно об одном: он считал его опаснейшим преступником, которому не может быть прощения. Ибо, благодаря прошлым большим заслугам, пяти (!) орденам Красного Знамени, Кутяков имел в армии слишком большой авторитет. Противопоставив себя Сталину и правительству, он создал для страны очень опасную ситуацию, дал оппозиции шанс в борьбе за власть, в попытке совершить государственный переворот. Этого Сталин простить не мог. Как и чудовищного обмана! Вот почему Кутяков был схвачен, судим и погиб в лагере. Если верить, конечно, что его не расстреляли в 1937-1938 гг. «под горячую руку»!
Генсеку пришлось, конечно, поломать голову: как быть? Кутяков, правая рука Чапаева, имел слишком громкую славу. И казнь его, в соединении с другими казнями, должна была произвести на солдат и офицеров удручающее впечатление, может быть, породить даже новую военную оппозицию — из страха.
Такого, понятно, Сталин не хотел. Так что имелись серьезные основания, чтобы отправить его в лагерь. Возможно, имелось еще одно обстоятельство: Кутяков, припертый к стене своими «партнерами» по заговору (Ефремов, Голиков и др.), не стал запираться и уличил (!) Тухачевского и его единомышленников в заговоре. Это ему зачлось при вынесении приговора. Это же обстоятельство вызывает ныне злобу и «нерасположение» к Кутякову со стороны биографов Тухачевского.
Так представляется дело в настоящий момент. Прояснить детали — задача будущего. Сейчас же вполне ясно одно: надо выпустить том всех работ Кутякова, его докладов, статей, писем; опубликовать полностью показания в НКВД и на суде; выпустить сборник воспоминаний и особую книгу под названием «Гибель Кутякова». Тогда не останется места для предположений и всяких анекдотов. А сейчас они имеют место. Так, Л. Разгон описывает арест Кутякова следующим образом, ссылаясь при этом на рассказ начальника маленького полустанка, сидевшего с ним в лагере (последний лично все наблюдал летом 1937 г.).
В ту ночь чекисты на полустанке отцепили вагон Кутякова от поезда. И попытались его арестовать. Кутяков, ехавший из округа в Москву, пришел в неистовый гнев, схватил саблю и выбросил их из вагона прочь, а потом даже открыл по своим врагам стрельбу из пулемета, — бронированный вагон предназначался для поездок на фронт. Чекисты устроили с ним переговоры через начальника станции, старого бойца, участника Гражданской войны. По требованию Кутякова тот по телеграфу соединился с наркомом, сообщил о попытке ареста и спросил приказа: «Сдаваться ли?» Ворошилов ответил утвердительно, обещая «лично разобраться». Кутяков сдался и, благодаря такому «коварству» Ворошилова, попал в лагерь (туда же угодил и начальник станции, как ненужный свидетель).
Все это очень подозрительно, слишком напоминает оппозиционные анекдоты К. Радека. И при том количестве лжи, с которой уже приходилось сталкиваться, внушает недоверие. Ибо ясно видна тенденция рассказа: он заострен против Ворошилова, изображая его «коварным» и «предателем лучших друзей»! Было бы лучше найти официальный рапорт чекистов об инциденте и опубликовать его вместе с прочими документами, имеющими отношение к суду и смерти Кутякова. Только тогда все разъяснится. И место сомнительнейших анекдотов займет историческая правда.
Как же адвокаты Тухачевского изображают его прибытие в Приволжский военный округ, его деятельность там и арест? Весьма примитивно, неискренне и в самых общих фразах. А многие, сочиняя прославляющие панегирики, вообще стараются обойти конец жизни маршалаи отделываются лицемерными фразами типа: «Жизнь этого замечательного человека, выдающегося военного деятеля оборвалась в расцвете творческих сил, в пору полководческой зрелости». Или, что ничуть не лучше: «Коммунистическая партия, ее ленинский Центральный Комитет возродили память верных сынов народа, павших жертвами культа личности Сталина. Советские люди свято чтят (?) эти замечательные имена».