«Тов. Сталин замечает, что… французы, англичане и американцы — хорошие союзники, но они опаздывают и приходят Польше на помощь перед ее смертью».
Комментарии излишни. Нелишним является смех. Горький, однако.
Весной 1946 года в Москву прибыла делегация Польской республики во главе с президентом Болеславом Берутом (Бернацким) и премьер-министром Эдвардом Осубка-Моравским (Тадеушем Василевским). Это были прогрессивные деятели новой Польши — той, которая собиралась порвать с политикой прежнего буржуазного эмигрантского правительства, по-новому строить отношения с СССР. Делегацию приняли И. В. Сталин и В. М. Молотов.
Когда обсуждались внутрипольские дела, Сталин посоветовал не спешить с удалением Миколайчика с политической арены, хотя последний и являлся марионеткой в руках англичан. Вождь говорил:
— Враг воспитывает человека. …Хорошо иметь дело с сильным и умным противником.
Осубка-Моравский возразил:
— Но ведь Миколайчик не умен, он глуп.
Сталин улыбнулся и произнес, мягко указывая на оплошность собеседника, вернее, на некоторую недооценку последним сложившейся ситуации:
— Зато у него хозяева неглупые.
9 августа 1946 года. Сталин выступает на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о журналах «Звезда» и «Ленинград». (Чуть позже по обоим изданиям вышло специальное постановление, в котором давался бой безыдейности и пошлости в литературе.) Сталин возмущался тем, что печатается всякая чепуха. Ведь «журнал — это не почтовый ящик», в который можно вбросить все, что угодно. Его разнос был справедлив, выступление изобиловало жесткими выражениями.
Можно представить себе состояние присутствовавших на заседании лиц, которые были ответственны за провальное положение с журналами в Ленинграде. Этим и объясняется, что в зале с явным облегчением засмеялись, когда Сталин, отойдя от идеологических терминов, вдруг употребил «технический», сказав уже в примирительном тоне:
«…Это называется рационализация».
В чем она заключается, он пояснил уже без улыбки:
«Пусть будет один журнал, имеющий больше бумаги, имеющий лучших писателей. Пойдет дело, три журнала создадутся, пять журналов появятся. Но сейчас, видимо, сил не хватает, и вы поэтому вынуждены из-за количества поступаться качеством».
29 августа 1946 года. Беседа с Ф. Ла Гардия — мэром Нью-Йорка, а также генеральным директором ЮНРРА (подразделения ООН, ведавшего вопросами послевоенной помощи и восстановления). Заокеанский гость волновался, поскольку неотложных вопросов, требовавших рассмотрения, накопилось много, но как на них среагирует Сталин, было непредсказуемо. Переводивший беседу В. В. Пастоев записал:
Ла Гардия затем просит разрешения говорить откровенно.
Сталин смягчает скованность обстановки добродушной иронией:
— Это самый лучший метод.
Президент американского агентства «Юнайтед Пресс» Х. Бейли направил 23 октября 1946 г. в письменном виде вопросы товарищу Сталину и попросил ответить на них. Вождь ответил через газету «Правда» спустя несколько дней.
Невольно посмеиваешься над безуспешными попытками г-на Бейли, который так и сяк пытается вытянуть у советского руководителя мнение по совершенно очевидным проблемам, ясным любому, кроме работников американского информагентства. Одновременно Сталин, как искусный дипломат, пресекает попытки спровоцировать себя на словесную конфронтацию с США. Право, стоило бы привести целиком это письменное интервью, где каждый из тридцати одного вопроса многословнее ответа. Но ограничусь лишь четырьмя. Смех, он тоже может утомлять.
«1. Вопрос. Согласны ли Вы с мнением государственного секретаря Бирнса, выраженным им в обращении по радио в прошлую пятницу, об усиливающемся напряжении между СССР и Соединенными Штатами?
Ответ. Нет.
2. Вопрос. Если существует такое усиливающееся напряжение, не можете ли Вы указать на причину или причины такового и каковы главные средства для его устранения?
Ответ. Вопрос отпадает в связи с ответом на предыдущий вопрос.
3. Вопрос. Считаете ли Вы, что настоящие переговоры приведут к заключению мирных договоров, которые установят сердечные отношения между народами — и устранят опасность развязывания войны со стороны бывших стран оси?
Ответ. Я надеюсь на это.
4. Вопрос. Каковы в противном случае основные препятствия к установлению таких сердечных взаимоотношений между народами, которые были союзниками в великой войне?