Тридцатиэтажный дворец, отстроенный в послевоенной польской столице и носивший имя Сталина, был «символом вечной и нерушимой дружбы советского и польского народов». С приходом новой власти дружба «вечная и нерушимая» закончилось устранением с мраморной доски в главном холле надписи, что дворец является «даром народов СССР польскому народу». Но, несмотря на переориентацию политики государства на Запад, а главного здания на многофункциональность и многопартийность, все прекрасно осознают, что грандиозное сооружение на века останется последним подарком Генералиссимуса Сталина полякам, побывавшим под пятой его тоталитарной власти. И вот ведь нюанс: еще недавно, почувствовавшие вкус свободы и демократии поляки решали: разобрать или взорвать здание ненавистного им дворца, и вот уже ныне признали Дворец культуры и науки архитектурным символом польской столицы. Установив показательное дополнение – самые гигантские в мире башенные часы с циферблатами на все стороны света.
Мы, современные люди, прекрасно понимаем, откуда растет фундамент такого величия, и не упрекаем ни заказчиков, ни архитекторов, ни строителей во всевозможных комплексах. А лишь наслаждаемся ролью туристов, когда обходим эти великолепные своей грандиозностью шедевры, устремленные в века. Да и потом, все мы видим: стройки века все еще продолжаются то тут, то там…
Из всемирной истории известно, что монархи ставили памятники не только себе, но и своим предшественникам с той же целью возвышения себя. Демонстрируя тем самым свою мощь и богатство.
Товарищ Сталин, волей сложившихся обстоятельств оказавшийся на вершине коммунистического ареопага, по воле Агитпропа и советских докторов исторических наук предстал в роли главного идеолога расширения Советского Союза за счет поглощения других народов. Тогда как истинные первопроходцы большевистской мысли об интернациональном сплочении во имя захвата всех стран, были вычеркнуты из новейшей советской истории, а их имена и лица в буквальном смысле вымараны со страниц советской прессы. Правда, интернациональные зачинатели идеи были вознесены в ранг коммунистических мессий; они удостоились своих грандиозных памятников на территории 1/6 суши.
Волей обстоятельств ни Дворец Советов, чье строительство было прервано начавшейся войной с фашистской Германией, ни тем паче Дворец народов СССР (МССР), где бы под рукоплескания собравшихся в Москве делегатов от всех народов и национальностей приняли в состав Всемирной Социалистической Республики последнюю республику мира, не были построены. Так что, можно сказать, товарищ Сталин не выполнил клятву, данную после смерти Ленина.
Впрочем, думается, товарищ Сталин был не так глуп, чтобы не понимать, что, живи он сто лет, он не дождется других желающих добровольно вступать в мировой социалистический лагерь. Так что ему никогда и не придется последнюю республику включать в состав МССР. И потому его клятва была хитрым ходом, игрой на партийную публику, туфтой, произнесенной расчетливым грузином, но укрепившей его власть за счет озвучивания постулатов талантливого преступного предшественника.
История 2. Террор в Крыму как «образец самого небывалого, зловещего деспотизма»
1
Говорить и писать, что сталинский террор взялся сам по себе, от зловредной натуры последнего, как и обвинять в бедах советского народа его одного – полнейшая глупость. Прежде Сталина были другие, не менее значимые и опасные преступники, терроризировавшие несчастное население планеты. И не будь всех этих извергов рода человеческого, обуянных садизмом и комплексом власти, уверовавших в свою вседозволенность, не было бы никогда ни Сталина, ни Гитлера, ни даже нынешних миротворческих овечек – американских фюреров, взрывающих и разрывающих страны и диктующих свою волю во имя установления «демократии» для поглощения чужих природных богатств. Имена тех, кто были прежде Иосифа Сталина, общеизвестны, их имена все еще начертаны на партийных скрижалях, а памятники им украшают улицы и площади постсоветских городов и городишек. Как скромный пример в деле причастности советского божка Ленина к массовым казням безвинных людей, можно привести отрывок из его письма к народному комиссару юстиции Д. И. Курскому, датированному 1922 годом: «Суд не должен запрещать террор, но ему необходимо сформулировать мотивы, скрывающиеся за ним, узаконить его в качестве принципа, совершенно просто, без притворства и прикрас. Необходимо дать этому как можно более широкую формулировку».