Желающих повоевать на стороне Германии нашлось немало. Студент Мартыновский под Лугой и лейтенант Рутченко под Порховом создавали антисоветские партизанские отряды. В г. Локте Брянской области еще до прихода немцев составился заговор. Инженер К. П. Воскобойников поднял всех недовольных, сверг советскую власть и провозгласил самоуправляемую «республику». Собирали брошенное советское оружие, началось формирование Русской освободительной народной армии (РОНА). Полковник Мальцев, успевший в 1938 г. побывать в тюрьме, служил начальником санатория ВВС в Крыму. Перейдя к немцам, он стал бургомистром Ялты, формировал добровольческие отряды, а потом пошел служить в люфтваффе и организовал боевую эскадрилью.
Русских изменников принимали и в части вермахта. Особенно после того, как возникла потребность компенсировать потери. Таких перебежчиков называли «хиви» («хильфсвиллиге» – «добровольные помощники»). Сперва их назначали обозными, подносчиками боеприпасов, санитарами. Потом доверяли оружие. Порой их насчитывалось до 10–12 на германскую роту. Появлялись и части «Остгруппен», целиком составленные из советских граждан. Они носили немецкую форму, и офицеры у них были немецкие. Командующим «Остгруппен» стал генерал Гельмих. Но он занимался не оперативным командованием, а вопросами учета и формирования. Эти части не превышали батальона, и вместе их не сводили. Преднамеренно распыляли по разным германским соединениям. Создавались грузинские, армянские, северокавказские, калмыцкие, туркестанские формирования.
Командир советского 436-го полка майор Иван Кононов перешел на сторону немцев и принялся зазывать пленных в казачью часть Kosaken Abteilung 102, позже она была преобразована в 5-й Донской полк. Правда, современники свидетельствовали, что полк Кононова «преимущественно состоит из народностей Кавказа». У крымских татар были свои счеты с советской властью. В 1920 – начале 1930-х гг. в Крыму при поддержке международной организации «Джойнт» пытались создать еврейскую автономию. У татар отбирали для нее лучшие земли, сады, виноградники. Татарских коммунистических руководителей, начавших протестовать, расстреляли за «национализм». Автономия провалился, евреи разбегались из колхозов по городам. А в 1938 г. Сталин похоронил проект, запретил деятельность «Джойнт» в СССР.
Но татары не забыли обид, активно поддержали немцев, численность их добровольческих отрядов достигла 20 тыс. человек. Прибалтам гитлеровцы доверяли больше, чем русским. В составе вермахта возникли эстонские, латвийские, литовские дивизии. Ну а молдаван Румыния вообще числила своими гражданами – в составе СССР они прожили лишь год. После захвата Молдавии здешних мужчин без долгих разговоров призвали в армию. Если кто-то не попал под советскую мобилизацию или уклонился от нее, пошел воевать за кондукэтора Антонеску и короля Михая.
Надеждами на крушение СССР возбудилась некоторая часть белой эмиграции. Генерал Петр Николаевич Краснов, талантливый литератор, но безграмотный и беспринципный политик, представил руководству рейха доклад об истории казачества, вызвался поднять казачье движение. Его поддержали «атаманы в изгнании», донской – Абрамов, кубанский – Науменко, терский – Вдовенко и астраханский – Ляхов. Осенью 1941 г. они обратились к немецкому командованию и МИДу, приветствуя «приближающиеся к границам казачьих земель победоносные германские войска».
Хотя немцы первое время отмахивались от эмигрантов, как от навязчивых попрошаек. Из белогвардейских организаций в армию взяли лишь 52 человека – в качестве переводчиков. Но затягивание войны и растущие потери все-таки подтолкнули гитлеровцев обратить внимание на русских изгнанников. В Югославии и Болгарии объявили призыв добровольцев в «Охранный корпус». Его возглавил бывший белый офицер Б. А. Штейфон (он успел получить гражданство Германии и служил в рядах вермахта). Разъясняли, что корпус станет зародышем освободительной армии, в его составе создавались казачьи сотни для отправки на Дон и Кубань.