«А как же теперь Каргин один будет гнать лодку?..» — мелькнуло у него в голове.
Огромным усилием воли Панин стряхнул с себя оцепенение. Открыл глаза. Лодка беспомощно плыла вниз по течению.
— Папаша!.. Каргин!.. — крикнул Панин.
Но Каргин не ответил. Он сидел, прислонясь к ящику, низко свесив на грудь голову, и не шевелился.
«Убит…»
Крупные слезы текли по впалым щекам Панина, мешаясь с брызгами речной воды. Он поднял тело друга и бережно перенес на нос лодки. Сам сел на корму и крепко вцепился в весла.
— Доплыву, все равно доплыву, — бормотал он, будто с кем споря.
Он забыл о страхе, о боли в голове, о кровавых мозолях на руках, об усталости, сводившей натруженные плечи. В сознании осталась лишь одна мысль, жгучая, сверлящая: во что бы то ни стало доставить снаряды.
Снаряды. Их с нетерпением ждут товарищи, готовясь отразить вражескую атаку, которая начнется с рассветом. От того, успеет ли он вовремя доставить боеприпасы, зависит исход боя, жизнь многих людей. Мысль эта придавала Панину силы. Он греб, не замечая ни усталости, ни вражеского обстрела.
Знакомый хлопающий звук донесся до него. Мина ударилась о воду, и сотни осколков, визжа, разлетелись в стороны, обдав Панина фонтаном брызг. Он протер глаза и увидел, что в борту лодки, чуть повыше ватерлинии, зияла большая пробоина. Даже при небольшой волне вода набегала в лодку и растекалась под ящиками. «И товарища потерял, и груз гибнет…» — с отчаянием подумал Панин.
Он посмотрел на мертвого Каргина, как бы ища у него помощи и совета. «Век прожить — не поле перейти, — вспомнилось ему. — Нет, не сдамся!» — сказал себе Панин. Он снял шинель, наложил ее на пробоину, придавил, ящиком и снова сел за весла.
Но вода под ногами заметно прибывала. Еще немного— и лодка пойдет ко дну.
В утренних сумерках бойцы увидели, как к берегу подошла тяжело груженная лодка, буксируемая плывущим человеком. Пошатываясь, он вышел из воды, постоял несколько секунд и безмолвно, как сноп, упал на землю.
— Товарищи, да это же Панин! — крикнул кто-то.
Бойцы подбежали к нему. Он лежал, закрыв глаза. Его неподвижное, осунувшееся лицо выражало смертельную усталость и, казалось, полное безразличие ко всему окружающему.
Бойцы бережно перенесли товарища в подвал и прикрыли шинелями.
Прибежал командир роты. Он нагнулся над Паниным и осторожно, словно боясь потревожить, поцеловал его в мокрый лоб.
Панин открыл глаза, узнал командира и тихо проговорил:
— Запоздали… Погода помешала… А потом папашу, Каргина, убило… Пришлось одному.
— Спасибо, друг. От имени Родины спасибо, — взволнованно сказал командир.
— Не меня — Каргина благодарить надо, — сказал Панин и заплакал. — Разве же я без него смог бы?..
Артиллерийский залп донесся до них. Сталинградцы отражали новую атаку врага. Орудийные выстрелы, нарастая с каждой минутой, гремели как салют в честь астраханского рыбака Владимира Каргина, отдавшего жизнь за Родину и победу.
Слушай мою команду!
Солдат скуп на похвалу, а на войне тем более. Но для критики всегда найдет причину. Хороший обед, скажем, сварил повар, да, вишь, соли мало положил. Красива шинель с разрезом, а спать под ней плохо — поддувает. Казалось бы, бронебойку нельзя не похвалить — замечательное оружие, но и тут прицепка есть: мало патронов сразу заряжается. Бывает и такой разговор: убил товарищ за день пять гитлеровцев, а почему не шесть? Подбил танк, почему не два? Словом, трудно угодить на требовательный солдатский вкус.
Но вот о подвиге группы саперов из сибирской дивизии сталинградцы отзывались не иначе как с полным одобрением. Уж очень смело провели те боевую операцию, так смело, что и придраться не к чему.
Упорное сопротивление Советской Армии в Сталинграде вызвало у немецкого командования серьезные опасения за дальнейший успех на этом участке. Но оставить в покое город Гитлер и не думал: это был бы большой удар по его военному и политическому престижу. И вот тогда гитлеровцы направили свой главный удар на заводской район, а острие удара — на завод «Баррикады».
Тактика врага была ясна: развивая наступление, приковать силы Советской Армии к этому району и в то же время скрытно подготовить удар на новом участке.
В одно утро после мощной огневой подготовки гитлеровцы пошли в наступление. Атаки чередовались одна за другой, перемежаясь с мощными авиационными ударами и артиллерийскими налетами. Но на их пути встала боевая сибирская дивизия.