– И тебе не хворать. Время без десяти четыре, что за кипиш до рассвета?
– Я подумал, тебя может заинтересовать. Мы тут тормознули три машины в пяти километрах от периметра Зоны. Шли, между прочим, в твою сторону. Спрашиваю – кто такие, куда путь держим?
– И?
– Оказалось, «уазик» с особистами и следаком, еще «таблетка» с ребятами из ОМОНа и автозак.
– Пропуск показали?
– Да. Бумага не липа, настоящая. Особисты расхорохорились как павлины, понадувались от важности, сказали, что едут душегуба из офицеров арестовывать и лучше им не мешать. Ну, ты у нас личность известная, других таких хрен сыщешь. Вот, решил маякнуть тебе.
– Благодарю. Похоже, они, как немцы в сорок первом, врасплох решили меня застать.
– Мы с ними буквально минуту как распрощались, так что их подлетное время сам прикинь.
– Спасибо еще раз, дружище. Не знаю, сочтемся ли, но если что – с меня причитается.
– Лады, до побачення! Отбой.
Меткий, проснувшийся одновременно с Жердевым и прислушивавшийся к разговору, уже наматывал портянки.
– Не больше пяти минут у нас, – сообщил ему капитан.
– Мне и полминуты на все сборы за глаза хватит, – ответил сталкер, зашнуровывая берцы.
– Хорошо, я только со своими парой слов перекинусь. Встретимся у шлагбаума.
Николай нашел своего зама в комнате связи.
– Алексеич, – обратился Жердев к прапорщику, – сейчас заявятся по мою душу прокурорские крысы. Скажи им, что я ушел на рекогносцировку. Будут про караван терзать, талдычь одно – действовали по моему приказу. Караванщики проигнорировали приказ остановиться и оказали сопротивление. Если совсем вилы, то валите на меня как на мертвого. Мне потом или все равно будет, или на суде уже сам выпутаюсь как-нибудь. Не откладывая, собери ребят и проинструктируй, чтоб они не пасовали перед наездами и расспросами. Все ясно?
– Разумеется. Все будет в лучшем виде. Только и ты, командир, учти, что при игре по таким ставкам если и арестовывают, то не для того, чтобы человек до суда дожил. Кому надо, чтобы арестант там наболтал всякого? Так что береги себя.
– Ты тоже, Алексеич.
Обнявшись, на прощанье хлопнули друг друга по плечам. Жердев в два движения закинул за спину мешок, по привычке подпрыгнул, проверяя, не бряцает ли что-нибудь, и заодно поудобнее пристраивая ношу. Удовлетворившись результатом, он подхватил свой прислоненный к стенке автомат и двинулся к выходу. Уже будучи в дверном проеме, Николай на долю секунды задержался и козырнул прапору, приложив к воображаемому козырьку два пальца.
Выбежав на улицу, капитан кивком головы указал Меткому на дорогу. Блокпост еще не растаял окончательно в дымке тумана, когда стали слышны звуки нескольких автомобильных двигателей. Машины быстро приближались, вынуждая товарищей непроизвольно оглядываться.
– Уходим вправо, – принял решение капитан.
– По минному полю пойдем?
– По нему родимому. Ты не очкуй, его два дня назад под моим чутким руководством переставляли. Главное, иди за мной след в след. Зато если прокурорские моему заму не поверят, и бросят свое усиление проверять ближайшие километры, то те от дороги не смогут отойти и нас не обнаружат.
Предвидя, что могут пустить собак, сталкер посыпал следы возле дороги молотым черным перцем. Последующие пять минут товарищи, осторожно лавируя, двигались в ту сторону, где должен был находиться забор из колючей проволоки, тянущийся вдоль подножия склона, изъеденного ливневой коррозией. Капитан огибал и перешагивал через ему одному заметные опасные места. Пару раз Николаю явно пришлось вспоминать дорогу. Утренний сумрак, в котором контуры всех предметов и вблизи виделись смазанными, легкости продвижения не способствовал.
С блокпоста донесся скрипучий звук тормозов, хлопки дверцами автомобилей и затем неясные возгласы нескольких человек, похожие на перебранку. Наконец, движение без видимых ориентиров закончилось – впереди проступили столбы с колючкой, и перемещение вдоль них пошло увереннее. Ревя при наборе оборотов, параллельно беглецам, по дороге промчался «уазик».
– Хорошо, что пока темень и туман. Днем, дабы остаться незамеченными, пришлось бы залечь и уповать на поверхностные поиски.
Страха Меткий в принципе не испытывал, но степень внутреннего напряжения осознал после того, как таблички с надписями «Осторожно! Мины!» остались за спиной. Только тогда он почувствовал, что весь лоб покрыт испариной, да и поясница взмокла.
– Слушай, раз уж мы теперь в одной упряжке, то просвети меня насчет маршрута, – попросил Жердев. – Мы для чего в Гиблую лощину идем? Относительно выбора дороги я на тебя полагаюсь безоговорочно, просто посвящай меня в свои замыслы – километры легче наматывать, когда знаешь зачем.