– Ну что, она согласна?
– Согласна.
– Подумать только.
– Думать не вредно.
– Но благодарить ее я не буду.
– Она и не просила.
– Значит, моя рекомендация зависит от того, удовлетворит ли она сегодня старикана или нет?
– Я бы так не сказал.
– Ты, похоже, втюрился в эту овцу.
– Вовсе нет. Но она не такая уж и плохая.
– Это смотря как взглянуть.
На обед были свиные котлеты, бобы и картошка. Тайхман положил себе три полных черпака и взял две котлеты, полагавшиеся тем, кто ушел в увольнение. Затем он улегся на свою койку и решил, что война пока что штука вполне терпимая. Штолленберг и Хейне тоже разлеглись на своих койках, но заснуть не смогли; матросы пили шнапс и шумели. Когда шнапс кончился, они сходили на берег и принесли еще. Этот шнапс оказался похуже, но если ты уже выпил достаточно, то большой разницы нет.
– Медосмотр завтра в одиннадцать ноль-ноль, – крикнул боцман Швальбер. – Мы выходим в десять. Будет какой-то доктор в чинах из флотских. Так что вымойте шеи.
– Пошли они все к черту, – заорал Питт. – Что нам эти флотские? Я хожу в море двадцать лет и не собираюсь наряжаться перед этими пижонами. Пойду на осмотр в этих лохмотьях и покажу им свою голую задницу.
– А тебе ее и так придется показывать, – заметил Штюве. – Они захотят посмотреть, нет ли у тебя геморроя.
– Ну, они еще не то увидят, – прорычал Питт.
Его бутылка была пуста. Мекель был тоже хорош; он долбил кулаком по столу так, что бутылки приплясывали, а Хинш кричал:
– Спасибо нашему фюреру.
После того как он произнес это дважды, его повалили на койку. Тогда он затянул «Интернационал». Ему на лицо набросили одеяло, но приглушенные возгласы «хайль» все равно были слышны.
– Я принес рекомендации, – объявил Хейне, входя с тремя конвертами в руках.
– Это старик тебе дал?
– Нет, Дора. Она отпечатала их на машинке, а старикан только поставил подпись.
Они прочитали их.
– Классные рекомендации, и к тому же ни одной орфографической ошибки. Я в восторге!
В своем конверте Тайхман нашел визитную карточку с адресом и припиской внизу: «Со следующей недели меня будут звать фрау Хольм».
«Мне это по фигу», – подумал он.
Они взяли по клочку бумаги, надписали «дополнение к заявлению» и прикололи их к рекомендациям. Они адресовали конверт инспектору Военно-морского училища в Киле. Хейне отнес его на берег, чтобы опустить в ящик.
Утром им объявили, что медосмотр отложен на двое суток, а примерка формы переносится на завтра. Срок окончания ремонта был продлен в четвертый раз. И они поняли, что попали на военно-морской флот.
После обеда они перекинулись в картишки по маленькой. Но после того как у Хейне за одну игру три раза оказался валет треф, они бросили играть. Остальные пили или устраивали тараканьи бега, но лишь немногие тараканы достигали финиша, большинство упирались в края дорожки. Если они бежали недостаточно быстро, их подгоняли зажженными спичками, отчего многие подыхали.
– Тайхман, поднимись-ка наверх, к тебе пришли, – крикнул кок Шмуцлер.
На пирсе стояла Дора.
– Привет, малыш. Есть свободная минутка? Хорошо. А теперь послушай: самое позднее через три дня мне нужны тысяча сто марок; если я не достану этих денег, то мое место займут. Я собрала только шестьсот. Больше нет.
– У меня сейчас нет денег, Дора; марок шестьдесят наберется, не больше.
– Я подумала, может, у тебя есть на примете человек, у кого водятся деньжата.
– Кроме профессора, поющего церковные гимны, я в Гамбурге никого не знаю, да и вряд ли он даст тебе денег на кафе.
– Я напишу расписку по всей форме.
– Я верю.
– И ничего нельзя сделать?
– Ничего. Что, все так плохо?
– Что значит – плохо? Просто не выйду замуж.
– А тебе без этого, конечно, не жить.
– Да, не жить, а почему – тебя не касается. Ладно, не обращай внимания, я справлюсь. Пока, малыш.
– До свидания.
– Послушай, я не хочу, чтобы ты думал, будто я прошу у тебя денег из-за этих рекомендаций… Я не такая, честно.
– У меня и в мыслях этого не было, поверь мне. И спасибо за рекомендацию.
– Ты доволен?
– Еще как. Хейне и Штолленберг тоже довольны.
– Я знаю. Хейне сказал мне об этом, когда благодарил перед моим уходом на берег. Но он не сообщил, доволен ли ты. Ну, пока.
Хейне валялся на койке и читал газету.
– Привет от Доры, – сказал Тайхман.
– Чего эта овца хотела?
– Хотела знать, доволен ли я рекомендацией и почему не сказал ей спасибо, как ты.
– Чушь. А что ей еще было нужно?
– Пятьсот марок.
– Дороговаты оказались рекомендации, – заметил Хейне.