19 октября все дивизии и части оперативной группы, в том числе 8-я танковая бригада, были включены в состав 31-й армии, командование которой было возложено на генерал-майора В. А. Юшкевича. До конца месяца она вместе с 30-й армией вела активные боевые действия в районе Калинина против немецких войск, перешедших к обороне.
В начале ноября разведкой было установлено, что противник перегруппировывает танковые и моторизованные части, поворачивая главные силы 3-й танковой группы на Москву. Вместо них против Калининского фронта подтягивались пехотные соединения, усиленные артиллерией. В основном колонны немецких войск продвигались по дорогам из Ржева и Старицы. Прибывшие ко мне на КП представители штаба 31-й армии информировали о сложившейся к тому времени обстановке и передали приказ командующего: 8-й танковой бригаде без 46-го мотоциклетного полка во взаимодействии с частями 243-й стрелковой дивизии прорваться к Избрижью, разрушить наведенную там немцами переправу через Волгу, а затем действовать в общем направлении на Старицу, уничтожая из засад колонны вражеских войск.
Задача сложная, особенно при наличии в бригаде сильно изношенных, не раз наскоро отремонтированных танков.
- Товарищ комбриг, ведь попадем в самое пекло! - воскликнул пристально смотревший на карту с нанесенной обстановкой командир танкового полка майор Егоров.
- Ничего, Александр Васильевич... Были мы в разных передрягах. Тебе и твоим орлам смелости да дерзости не занимать...
Конкретизирую ему задачу и отдаю предварительные распоряжения: к ночи вывести все танки из боя, отремонтировать неисправные, подготовить передовой отряд из тридцатьчетверок с автоматчиками на броне. Еще раз уточняем маршрут движения и меры по организации взаимодействия с 243-й стрелковой дивизией.
...Темно. Идет снег с дождем. Продвигаемся на малой скорости. Где-то впереди разведотряд из семи танков Т-34. Его возглавляют командир роты лейтенант Ф. С. Загребин и политрук Ф. Г. Тарасов. На танках - автоматчики мотострелкового батальона капитана Я. М. Шестака. На удалении 3-4 километров от разведотряда идут главные силы бригады с 46-м мотоциклетным полком. Я поддерживаю связь с майором Егоровым. И вот по радио раздается его голос:
- Загребин сбил вражеский заслон у Савино и ворвался в деревню Сухой Ручей.
- Продвигайся на Заборовье! - приказываю Егорову. - К утру надо захватить это село и оседлать шоссейную дорогу.
На рассвете бригада овладела Заборовьем, в котором находились на ночлеге пехотные подразделения противника. Было уничтожено несколько автомашин с боеприпасами, бронемашина, четыре противотанковые пушки и несколько десятков фашистов.
Связываюсь со штабом 243-й стрелковой дивизии. Ее полки могут подойти не раньше чем через четыре часа. Что же делать? Ждать? Но противник непременно подтянет резервы, и тогда пробиться к Избрижью будет труднее... Решаю продолжать движение вперед! Этому способствовал продолжавшийся снегопад. На расстоянии 200-300 метров танки были вне видимости противника.
К середине дня наши танковый и мотострелковый батальоны в районе деревни Талутино внезапно обрушились на большую колонну гитлеровцев и разгромили ее. Вечером, когда я прибыл в штаб танкового полка, начальник штаба доложил, что танкисты совместно с мотострелковым батальоном уничтожили 3 танка, 2 самоходные пушки, 28 противотанковых орудий, артиллерийскую батарею, 10 пулеметов, обоз с боеприпасами, до 300 солдат и офицеров 86-й пехотной дивизии немцев.
Еду на НП майора Егорова. Вместе с ним разбираюсь в сложившейся обстановке, а затем принимаю решение ночной атакой захватить Избрижье и переправу немцев через Волгу.
- Сколько в полку боеспособных машин, подвезены ли боеприпасы и горючее? спросил я Егорова.
Тот по заданному вопросу, видно, догадывается о моем решении.
- Двадцать шесть исправных танков, товарищ комбриг. Цистерны с горючим и машины с боеприпасами подошли, через час танки будут заправлены и пополнены боеприпасами.
- Вот и хорошо, - приглашаю я его к карте и ставлю задачу.
После отдыха полк до 23.00 должен был ночью выйти к Избрижью, а на рассвете с двух сторон ворваться в село и уничтожить вражескую переправу через Волгу.
Танкисты снова успешно оправились с поставленной им задачей. Чуть забрезжил рассвет, когда танковые батальоны, обойдя деревню Шернево с юга, стремительно ворвались в Избрижье, на ходу открыв сильный огонь из пушек и пулеметов. Запылали стянутые к переправе автомашины с солдатами, бензовозы, танки. От мощных взрывов снарядов вдребезги разлетались понтоны и лодки. Через час в Избрижье не осталось ни немцев, ни их переправы.
Решительные действия 8-й танковой бригады и наших стрелковых частей на участке Медное, Стружня, Избрижье переполошили гитлеровцев. У них определенно создалось впечатление, что к западу от Калинина действуют крупные бронетанковые силы Красной Армии. Опасаясь окружения под Калинином, противник вводом в бой резервов предпринял настойчивые контратаки против нашей значительно ослабленной и растянутой на широком фронте пехоты. По показаниям пленных, 110-я немецкая пехотная дивизия, намечаемая к переброске в район Волоколамска, была задержана под Старицей и развернута фронтом на Торжок.
* * *
К вечеру 7 ноября мы узнали, что в Москве состоялось торжественное собрание, посвященное 24-й годовщине Великого Октября, и прошел парад советских войск на священной для нас Красной площади.
Это волнующее известие было немедленно доведено до всего личного состава. Все воины восприняли его с радостью и надеждой, рассуждая примерно так: "Если традиционно отмечается день рождения Советской власти, то фашистам Москвы не взять!"
Торжественные мероприятия в столице были огромной морально-политической победой Советского Союза и сильнейшим ударом по престижу фашистской Германии. Ведь Гитлер на весь мир хвастливо заявлял, что в день революционного праздника России германские войска промаршируют через Красную площадь. Теперь мы вправе были сказать: "Не вышло, и никогда этому не бывать!", хотя отчетливо представляли, что посрамленные гитлеровцы с еще более свирепой яростью будут рваться к Москве и, чтобы остановить их, потребуется гигантское напряжение воли и духа советских людей.
Второе "генеральное" наступление на Москву немецко-фашистские войска предприняли в середине ноября 1941 года. Как известно, замысел гитлеровцев заключался и том, чтобы ударами мощных танковых группировок по флангам вашего Западного фронта из районов Волоколамска и южнее Тулы в обход Москвы с севера и юга окружить столицу Советского государства, а затем разрушить ее огнем артиллерии и ударами авиации. Для осуществления этого замысла гитлеровское командование выделяло 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных.
Мы в то время, конечно, не знали в деталях плана противника, но по ряду признаков почувствовали, что надвигается новый натиск фашистов. В частности, заметно повысилась активность вражеской авиации, а жители, бежавшие из временно оккупированных немцами близлежащих районов, рассказывали о больших передвижениях фашистских войск.
12 ноября тяжелое положение сложилось на участке 243-й стрелковой дивизии полковника Я. Г. Царькова. Один из ее стрелковых полков был атакован большой группой немецких танков. На помощь полку мною был направлен второй танковый батальон, усиленный оставшимися танками КВ. Совместными усилиями удалось остановить продвижение противника и даже выбить его из деревни Горица. В ожесточенном бою за эту деревню погиб командир второго танкового батальона капитан А. Н. Ушаков. Александр Николаевич пробыл в бригаде сравнительно недолго, но успел зарекомендовать себя волевым командиром, и поэтому гибель его все очень тяжело переживали.