– Знаю.
– Это хорошо, – выйдя на свежий воздух, я чуть дернулся от порыва холодного ветра. Погода, млин, «бодрила и радовала». – Что-нибудь еще из числа особо важного?
– Нет. К счастью, на этом все. Разве что, помимо нас двоих, Рогнеда напросилась. Приятно ей посмотреть на некогда опасного для нее человека. Женские штучки…
– Они самые.
Вновь на ум пришла Змейка. Вот уж у нее мысли порой бродили по совсем причудливым траекториям. Сплетение чисто женских заморочек и особенностей девы-воительницы, отягощенное моим влиянием родом из далекого будущего. Адский коктейль! Так что на ее фоне Рогнеда – это так, мелочи жизни.
– А с Рогнедой, брат, все сложно, – не унимался Бешеный. – Я-то сейчас вижу, а скоро многие заметят ее к тебе интерес.
– Сохрани Один от подобного, – тяжко вздохнул я, понимая, что одного этого будет явно недостаточно. – У меня Змейка, а у нее, помимо всего прочего, детки от Владимира. На кой ляд мне подобные сложности?
– Мое дело сказать. Ты ярл, ты и думай.
– Тоже верно. Да, я надеюсь, что Доброга увидит ОБЫЧНЫЕ учебные поединки и прочее?
– Само собой, – изобразил негодование Бешеный. – Кто ж ему, гадюке подколодной, тайны открывать станет. Никакого нового оружия, лишь привычные мечи, щиты да бывшие его собратья. Разве что потоки презрения на своей шкуре почувствует, ну да то не наша забота.
Это верно, не наша. Более того, мне будет хоть малость, да приятно понаблюдать, как будет корчить бывшего главу Тайной Стражи. И плевать, что он сейчас наш агент, гнилое его нутро от этого не очистится.
Пришли. Знакомое и привычное зрелище тренирующихся варягов. Большая часть из них ко всему прочему лично знакома. Да-да, те самые, из числа еще того переяславского хирда. Личная, так сказать, гвардия, доверенно-перепроверенные, связанные клятвами на клинках и крови. Те самые, которые прошли годы битв, путь к власти, ее защиту. Надеюсь, что и в дальнейшем все будет складываться столь же успешно.
Глазастые, однако. Сразу завидели мою персону. Разумеется, никаких парадных приветствий, среди варяжской братии это не особо принято. Но пару раз стукнуть клинком о щит или схожим образом проявить уважение не к князю Киева, а к их ярлу – это они завсегда. А вот Доброги пока еще нет, чему особо удивляться не стоит. Гуннар все рассчитывает наперед. Сначала прибываем мы, а лишь потом приводят его.
Зато Рогнеда тут как тут. Раскрасневшаяся от мороза, с ноги на ногу переступает. Но это уже не от погоды, от нетерпения увидеть старого и не очень приятного знакомца. Вот такой вот собрался «комитет по встрече» – крайне малочисленный, но достаточный для поставленных целей. Только вот…
– Рогнеда, ты сегодня красива до такой степени, что я боюсь за своих воинов. Того и гляди будут больше внимания уделять женской красоте, а не клинку в руке соперника.
– Не льстите мне, князь… Далеко не все, – по лицу бывшей княгини Полоцкой было видно, что комплимент пришелся по душе.
– Да, все верно. Наши девы-воительницы если и посмотрят, то с долей зависти во взглядах.
Тут Рогнеда лишь улыбнулась. Она довольно неплохо знала о девушках, подобных Змейке. В том числе и о том, что те… не слишком гнались за красотой утонченного типа. Предпочитали совсем другие образы. По крайней мере, большая их часть. Впрочем, женская душа – те еще потемки, особенно в подобных областях. Как в двадцать первом веке, так и здесь.
Я хотел было продолжить перекидывание репликами с Рогнедой, но слова Гуннара заставили отвлечься от сего довольно приятного занятия и переключиться на то, ради чего мы здесь и оказались.
– Доброгу ведут.
Хм, а ведь так оно и есть. Идет-то он сам, но под такой «почетной охраной», которую иначе как конвоем я лично не назвал бы. И в глазах у той четверки хирдманов неприкрытое желание свернуть шею бывшему главе Тайной Стражи. И это еще в самом гуманном для того варианте. Остальные варианты я даже представлять себе не хочу, слишком много там будет откровенного «мяса», причем такого, от чего многим садистам заплохеет. Что поделать, не любят сохранившие верность исконным богам и традициям варяги таких вот… переметчиков. И плевать им на то, что он «и нашим, и вашим». Они парни простые, а их естественные душевные порывы достойны уважения. Это таким, как я и Гуннар, по своему положению приходится увлеченно копаться в куче дерьма, что именуется политикой. Так что, как говорил один мультяшный пингвин: «Улыбаемся и машем!» – С возвращением тебя в родные края, Доброга, – изображая искреннюю улыбку, произнес я. – Я тут подумал, что всякие дворцовые залы будут слишком привлекать внимание. Ну а тайные каморы в дворцовых подземельях под усиленной охраной… Грубо и одновременно неуважительно ко всем нам. Лучше уж так, на свежем воздухе, среди достойных людей. К тому же и болтать они не приучены. Не раз проверено.