Честно говоря, мой боевой дух в те минуты пребывал не на высоте и падал все ниже по мере того, как слабело действие успокаивающе-собирающей таблетки. Как раз в тот миг, когда он шлепнулся на самое дно, громкоговоритель неразборчиво пробулькал несколько приказов, и меня в спешке препроводили по коридору в другой кабинет - с точно такими же голыми лампами и табуретом. Но здесь обстановку дополнял металлический стол, и еще больше металла было в глазах офицера, который восседал за ним. Вперив в меня весьма красноречивый взгляд, он указал на мою расчлененную одежду, «дипломат» и обувь.
- Меня зовут полковник Неуредан, и я тебе не завидую.
- Вы со всеми журналистами-межпланетниками обращаетесь подобным образом?
- Никакой ты не журналист, - изрек он с теплотой двух жерновов, трущихся друг о друга. - Документы липовые. Кроме того, у тебя в ботинках молекусвязные генераторы.
- Разве их ношение запрещено законом?
- Здесь, на Пасконжаке, запрещено. Наш закон карает за все, что угрожает безопасности Монетного Двора и выпускаемых им межпланетных кредитов.
- Но ведь я ничего плохого не сделал!
- Все, что ты сделал, плохо. Подделка документов - раз. Нелегальное проникновение на охраняемую территорию - два. Усыпление охранника - три. Любое из этих преступлений учтено нашим уголовным кодексом. Четырнадцать пожизненных сроков - вот что тебе светит! - От его голоса, и без того угрюмого, повеяло могильной жутью. - И даже кое-что похуже.
- Шутите? Что может быть хуже четырнадцати пожизненных сроков?
Как ни силился я держать себя в руках, голос мой прозвучал надтреснуто.
- Смертная казнь. Кража на Монетном Дворе карается смертью.
- Но ведь я ничего не украл! - Проклятый голос! Дрожит, чтоб его!
- Очень скоро мы это выясним. Приняв решение чеканить пятисоттысячные монеты, мы надлежащим образом позаботились об их защите. Подсыпали в материал микроскопические приемники, улавливающие особый сигнал на особой частоте. А еще - звуковые устройства, выдающие их местонахождение.
- Ну и глупо! - заявил я с ничем не обоснованной бравадой. - Здесь это не сработает. Столько монет…
- Все они уже в надежном хранилище под десятью футами свинца. Если хоть одна монета - снаружи, мы ее услышим.
Будто в подтверждение его слов вдали раздался колокольный звон. Железную физиономию моего инквизитора украсила ледяная улыбка.
- Это они, - вымолвил он.
Мы просидели в молчании несколько долгих минут. Наконец раскрылась дверь и знакомые охранники бросили на стол знакомый мешок. Офицер взял его за уголок, медленно приподнял, и на стол со звоном посыпались монеты.
- Так вот они какие! А я и не…
- Молчать! - громыхнул полковник. - Они похищены из чеканного цеха. Найдены в трубе плавильной печи вместе с орудиями преступления.
- Ничего не доказывает.
- Все доказывает!
Он метнулся ко мне с проворством змеи, схватил за руки и хлопнул ими по прозрачной пластине на столе. Над ней тотчас возникла голограмма моих отпечатков.
- На монетах нашлись «пальчики»? - спросил он, оглядываясь через плечо.
- Сколько угодно, - ответил призрачный голос. На столе отъехала крышка ящичка, явив нашим глазам что-то вроде фотоснимков. Полковник рассмотрел снимки и, опуская их в щель возле пластины, снова согрел меня улыбкой айсберга. В воздухе образовалась вторая голограмма. Подчиняясь прикосновению офицерского пальца к пульту управления, она подплыла к первой и наложилась на нее.
Изображения померцали и слились воедино.
- Совпадают! - торжественно заключил Неуредан. - Если хочешь, можешь представиться, чтобы мы правильно высекли на обелиске твое имя.
- При чем тут обелиск?! И при чем тут смертная казнь? Это противоречит галактическим законам!
- Здесь галактические законы не действуют, - произнес он назидательным тоном кладбищенского сторожа. - Здесь действуют только законы Монетного Двора. Его приговор обжалованию не подлежит.
- А как же суд… - промямлил я, и в голове заплясали видения: адвокаты, присяжные, кассации, апелляции…
В его голосе не было и тени сочувствия, а с лица бесследно исчезла даже улыбка айсберга.
- На Монетном Дворе кража карается на месте преступления. Суд проводится после исполнения приговора.
ГЛАВА ВТОРАЯ