Поскольку уходило примерно двадцать лет с момента зачатия на то, чтобы получить полноценного, готового сражаться Киллера, скорость пополнения получалась ничтожной. И двадцать тысяч волкодавов, остававшихся у Моро, скоро станут всего лишь беззубой сворой огрызающихся шавок.
Но Моро оказался не до такой степени тупым; у него достаточно ума вывести бойцов из мясорубки. Теперь Киллеры прятались в каком-нибудь одном поместье: несколько сот человек, окопавшихся с усердием и основательно. Они сгоняли уцелевших мясных Животных и запирали их в огромных загонах. Пытаться отбить эти стада было бы чистым самоубийством. Жители деревень оказались в отчаянном положении — легкая добыча ускользнула от бандитов. От оставшихся Жуков пользы не больше, чем от засохшего навоза. Сами же голодранцы понятия не имели, как выращивать хлеб.
Пошла смертельная игра на выживание. Киллеры, плотно засевшие на своих оборонительных позициях, располагали большими, но все же ограниченными запасами провизии. Деревенские олухи — на грани голодной смерти. Очевидно, стратегия Моро заключалась в том, чтобы просто дожидаться, пока доведенные до отчаяния Животные пошлют в задницу и Революцию, и Вождя. Это была игра загнанных в угол кошек против равным образом загнанных в угол мышей…
Но все-таки даже само отчаяние — инструмент, пригодный для борьбы. И Барт Фрейден знал, как им пользоваться. Все заключалось лишь в точном расчете…
«Э, что там такое творится?»
Олней и двое вооруженных бойцов толкали к хижине Барта какое-то существо — тонкую, невысокую фигурку в форме Киллера. Барт пригляделся и понял — это всего лишь крепко связанный «киллеренок», мальчишка лет пятнадцати.
— Привести нам детеныша Киллера, — сказал Олней, выпихивая мальчика вперед. Фрейден оглядел враженка. Тот отличался худощавым сложением взрослого Киллера, гладкие темные волосы, казалось, уже редели, образуя характерную залысину. Зубы казались острыми иглами. Свирепо пылающие глаза странно не вязались с гладким юным лицом.
— Где вы его раздобыли?
— Два грузовика семьдесят миль отсюда, — ответил Олней. — Наш отряд уничтожить их, но взять одного пленного. Интересно, что киллереныши делать так далеко от Сада?
— Может быть, наш друг расскажет об этом, — заметил Фрейден. Впрочем, ему нужно было скорее просто подтверждение собственных догадок. Все выглядело так, как он и ожидал. Барт добродушно глянул на мальчика.
— Ты сотрудничаешь с нами, и все будет в порядке, сынок. Мы не убиваем мальчиков. Расскажи нам, зачем вас сюда послали?
Мальчик бесстрашно ответил на взгляд Барта.
— Киллер не передает врагу информации, — заявил он.
— Что ж, можно сделать исключение, если хочешь увидеть завтрашнее утро, — спокойно проговорил Фрейден.
— Киллер не боится смерти. Умереть в руках врага все равно что погибнуть в бою. Погибнуть в бою почетно.
Фрейден попробовал зайти с другого конца.
— Все это хорошо для настоящего Киллера, — сказал он насмешливо. — Но ты всего лишь сопливый мальчишка! С каких это пор на тщедушных юнцов вроде тебя возлагается обязанность сражаться?
На скулах кадета заиграли желваки. Он вспыхнул.
— Киллер рожден Киллером, — буркнул он. — Киллеру доступна слава сражаться, если Пророк решил. Побереги свои легкие для крика, когда мы разгромим вас, Животное!
— Ты хочешь сказать, что вас, маленьких вонючек, не просто вывезли на прогулку посмотреть, как сражаются взрослые? Не заливай мне — Моро не послал бы таких салаг в бой!
Что-то сломалось в душе маленького Киллера. Его спокойствие улетучилось, испепеленное безрассудным гневом. Он бился в путах, до крови кусая губы.
— Кадеты уже сражаются по всей Сангрии! — визжал он. — Мы убиваем, как и взрослые Киллеры! Убивать — почетно! Мы убьем вас всех, Животное! Убей! Убей! Убей!
Он рванулся в сторону Барта, используя голову на манер тарана. Фрейден чуть отступил в бок, а один из партизан резко опустил приклад винтовки на затылок кадета. Тот съежился и стал оседать. Боец схватил пацана за одну руку, его напарник — за другую; вдвоем они удерживали вялое тело потерявшего сознание кадета в вертикальном положении.