— Поторапливайся, Рише давно пора ужинать.
Когда они подошли ближе, я узнал в молодом человеке командира батальона надпоручика Матраса.
Мы поздоровались, и ему стоило большого труда остановить мою руку, которая заученным жестом уже взлетала к фуражке.
— Катержина, это поручик Гоушка, — представил он меня своей жене.
Мне было ясно, что необходимо сказать им что-нибудь приятное о том маленьком создании, которое в эту минуту пыталось развязать шнурки на моих ботинках.
— Здорово ходит, — сказал я, и это означало, что я ступил на тонкий лед, потому что вообще не представлял себе, когда начинают ходить дети.
— Ничего подобного, — возразила она. — Его все еще надо придерживать за руку, хотя ему уже исполнился год.
— Сразу видно, что он будет способным мальчиком, — попытался я спасти ситуацию. — Посмотрите, как он меня разувает.
— Это верно, способным он наверняка будет, — милостиво согласились со мной.
— Вы были на строительстве? — поинтересовался Матрас.
— Так точно, товарищ надпоручик.
— Боже мой! Это же надо! Почти с одного года, а разговаривают на «вы». — Удивлению Матрасовой не было предела. Видимо, об отношениях в армии она знала не слишком много.
Мы с надпоручиком покраснели, чего нельзя было сказать о его жене.
— Все вместе — к нам, — решительно произнесла она, не обращая внимания на растерянный вид своего мужа. Мальчик был уже у нее на руках. Быстрым шагом она направилась к домам. Естественно, не к тем, которые только еще строились.
— Мне надо бы умыться и переодеться… — начал я.
— Умыться можете и у нас, — отрубила она, и я подчинился без возражений…
Мальчика выкупали, накормили картофельным пюре и уложили в постель. Я за это время успел умыться и немного привести себя в порядок. Потом хозяйка открыла холодильник, обнаружила в нем кусок колбасы, мясной рулет, оставшийся после обеда, сыр и банку сардин.
Глазами опытной хозяйки Матрасова осмотрела все, что нашлось в доме, и решила:
— Будет холодная закуска.
— Хлеб у нас черствый, — покачал головой ее муж.
— Ничего, его можно поджарить, — сказала она. — Да положи на него побольше чеснока. От чеснока лучше варит голова.
Через минуту из кухни донесся аромат жаренного с чесноком хлеба. Я услышал, что Матрас пытается даже напевать. Настроение надпоручику испортила его дражайшая половина, которая, ставя на стол рюмки, посчитала нужным сделать ему замечание:
— Опять ты не надел фартук! Испачкаешь брюки!
— Не нуждаюсь я ни в каком фартуке. Я не кухарка! — ответил он раздраженно.
Безошибочный женский инстинкт подсказал ей, что пора остановиться у границы, которую нельзя пересекать.
— Да, ты прав, — согласилась она. — Фартук — это не для мужчины.
А надпоручик уже выкладывал на тарелки поджаренные куски хлеба, при виде которых у меня потекли слюнки. Потом он внес большое блюдо с холодной закуской и предложил отведать.
— Подожди-ка, — остановила его жена, — давайте сначала выпьем за дружбу.
— У нас же ничего нет.
— Чего-нибудь найдем, — успокоила она его, вышла и тут же вернулась с бутылкой коньяка.
Матрас с удивлением смотрел на нее.
— Надо всегда быть готовым к любым неожиданностям!
Ее слова прозвучали назидательно. Она открыла бутылку и умело, как официант первоклассного ресторана, наполнила рюмки.
— Ребята, за вашу удачу на службе!
Мы чокнулись, Катержина задорно улыбнулась мне.
— Как, собственно, зовут твоего нового командира роты? — обратилась она к мужу.
— Иржи, — ответил я, поспешив ему на помощь.
Пока мы ели, хозяйка дома дотошно выпытывала у меня все, что обычно интересует женщин и что я несколько часов назад в сокращенном варианте выкладывал майору Кноблоху: есть ли у меня девушка, откуда она и чем занимается, когда мы поженимся…
— Значит, сюда ей не особенно хочется, — такой она сделала вывод, когда решила, что выпытывать больше нечего.
— Мы с ней об этом пока подробно не говорили, но боюсь, что это именно так, — подтвердил я ее слова.
Надпоручик Матрас почти не участвовал в разговоре. Он курил, потягивая коньяк, и было видно, что ему не очень уютно за столом.
В десятом часу я решил, что пора собираться.
— Неуверенность хуже всего, — сказала мне на прощание хозяйка. — Вы должны заставить ее принять решение. И передайте, что ей не следует ничего опасаться. Я ведь тоже когда-то не могла себе представить жизни вне города…