Энрико вел машину спокойно, соблюдая все скоростные ограничения. Если было написано «50», он ехал со скоростью пятьдесят километров в час, «30» — значит, тридцать. Когда соблюдаешь правила, жизнь становится легче.
Смеркалось, на Эльбе зажигались огни, издали остров казался маленьким рождественским вертепом. Сегодня я впервые взбунтовалась, думала Франческа. Анна давно говорила: ты должна взбунтоваться, показать ему, что ты не его собственность, что ты личность. Анна умеет подбирать слова. Взбунтоваться, собственность, личность… Мне бы ее красноречие. Я просто хотела себя убить. Черта с два, не себя — его убить! И что же? Да ничего, мы оба живы. Заехали в гараж, он вышел, хлопнул дверцей машины… Анна, почему ты сейчас не со мной? Почему мы не можем отсюда уехать?
Не глядя друг на друга, отец и дочь молча поднялись по лестнице, поздоровались с Розой и сели ужинать.
6
В шесть часов утра Артуро в полном одиночестве сидел на парапете, ограждающем рынок. Время от времени он ощупывал запястье в поисках «Ролекса», хотя и знал, что часов больше нет. Глаза Артуро были воспалены, во рту стоял вязкий никотиновый привкус. В кошельке, где еще вчера лежали два миллиона лир, осталось десять тысяч пятьсот и еще какая-то мелочь. Вот это да… За одну ночь… Я все потратил за одну ночь. Черт, это же была последняя получка…
Ровно в половине седьмого фонари погасли.
Артуро не верил своим глазам. Он снова и снова пересчитывал деньги, аккуратно раскладывая купюры на парапете. Солнце уже жарило вовсю, и он расстегнул рубашку, обнажив волосатую грудь с распятием на золотой цепочке.
Вдруг послышался свист. Артуро подскочил как ужаленный:
— Какого черта ты свистишь? Спят ведь все, идиот!
Вышедший из дома пенсионер остановился, осуждающе посмотрел на помятого типа и сказал, пожав плечами:
— Постыдился бы, пьянь, солнце уже на небе!
Артуро взглянул на небо. Солнце… И правда, день начался… Пора на работу… Черт, какая работа… На работу идти уже не надо. Надо позвонить Паскуале, вот что! Фальшивки должны прибыть сегодня? Точно — в субботу, значит, сегодня.
Выудив из карманов потертых брюк два мобильника, он обнаружил, что оба выключены.
— Э… который час? — обратился он к старику.
Ненормальный какой-то, подумал старик. Вышел из дому, чтобы купить хлеба и «Тирренскую газету» — и на тебе, напоролся на психа. То орет, то время спрашивает… И таращится своими глазищами… наркоман!
— Без четверти семь, — вслух произнес он.
Артуро сглотнул: сейчас Сандра откроет глаза, повернется на постели и обнаружит, что всю ночь проспала одна. О, мамма миа… Жена меня удавит, читалось на его лице.
— Эй, ты что, умом тронулся? — рассмеялся старик.
В одной руке Артуро был вывернутый наизнанку кошелек, в другой — два разрядившихся мобильника, на парапете перед ним лежали десять тысяч пятьсот лир. Хоть плачь, подумал он, вспомнив о посудомойке, о магнитоле и о долгах в чертовом банке «Монте дей Паски».
— Что, кутнул порядком?
— Да уж, мне конец…
— Жена с любовницей застукала? Или в покер проигрался?
А дедок-то догадливый, удивился Артуро и пробормотал:
— Второе. Но деньги на завтрак у меня все-таки остались.
Щеки его слегка порозовели.
Тем временем прилавки рынка заполнялись ящиками с кальмарами, дорадой и лавраком. Лавочники лениво переругивались друг с другом, рестораторы внимательно осматривали жабры тунца.
Не прошло и пятнадцати минут, как город ожил. Около рынка парковались рефрижераторы, и тут и там стрекотали мотороллеры; африканцы лениво мели тротуары; из открытых окон пахло свежесваренным кофе.
Сейчас, когда Сандра наверняка буйствовала в квартире, обклеянной старыми выцветшими обоями, все самые нежные мысли Артуро были обращены к жене. Ему казалось, что он слышит ее голос:
— Где этот ублюдок? Где он? Где эта сволочь?!
Сандра, конечно, пыталась дозвониться до него, и, конечно, догадалась, что ее муж спустил в покер очередную кучу денег.
С этими мыслями Артуро вошел в кафе «Националь». Старика он пригласил с собой, и тот не отказался.
— Два кофе и два рогалика. Кофе с ликером, парень.
— Как обычно? — уточнил бармен.
— Да, с самбукой. Тебе ведь нравится самбука? — спросил Артуро у старика.
Артуро умел заводить знакомства. На улице он мог заговорить с кем угодно. В помятых брюках, с волосами, склеенными гелем, он, тем не менее, вызывал к себе симпатию.