Кошмарику тоже наскучило бродить по казематам, но Володя посчитал бы себя малодушным, не обследуй он галерею, поэтому решительно сказал:
- Ладно! Тогда я сам схожу и посмотрю, что там за галерея, а вы оставайтесь!
И направился было наверх, но тут его в два прыжка нагнал Кошмарик, в руке которого, поддетый под жабры, болтался чищеный судак.
- Погоди, и я с тобой, мне тоже интересно!
И вот они уже поднялись, оставив Иринку внизу. Галерея оказалась очень низкой и узкой, так что идти пришлось, согнувшись в три погибели. К тому же здесь не было амбразур, поэтому свет проникал сюда лишь едва-едва со стороны лестницы, но где-то впереди, только внизу, снова виделся слабый свет, говоривший о том, что там есть выход. Стараясь не удариться обо что-нибудь в этой узкой галерее, держась за стены руками, шли мальчики вперед, продвигаясь шаг за шагом, и сердца их учащенно бились. Наверное, в одиночку никто из них не посмел бы лазать по этой мрачной галерее, но теперь каждый не мог выказать слабость и уйти отсюда. Свет, проникавший в галерею снизу, все приближался, а вместе с тем начинали являться слуху мальчиков чьи-то неясные голоса, и эти голоса, чем ближе подходили Володя и Кошмарик к отверстию, позволявшему их слышать, казались ребятам раздраженными и даже злыми. Однако среди интонаций злобы проскальзывали и звуки, наполненные жалобой и мольбой.
Володя в темноте крепко стиснул руку Кошмарика, а когда они подошли вплотную к источнику света и голосов, то оказалось, что они стоят то ли перед провалом, открывавшимся в нижнее помещение, то ли перед нарочно устроенным люком.
- Ну, думай, думай, Эдуард, как нам с тобой лучше договориться, сам предлагай, какой выход тебе по душе, - донеслось до ушей Володи и Кошмарика теперь уже совсем явственно. - Стоит ли в твоем положении пытаться сохранить товар у себя, но потерять при этом самое дорогое, то, послышался вздох, - что дается человеку один только раз. Понимаешь, о чем речь идет?
- Понимаю, - донесся чей-то жалкий и слабый голос.
- О чем же? - спросили.
- О жизни, - последовал через несколько секунд ответ.
- Вот-вот, Эдуард, - продолжал говорить спокойным тоном тот, кто являлся, видно, хозяином положения. - Ты ведь сам врач, в прошлом конечно, и знаешь, что жизнь из человеческого тела можно извлечь в два счета: кочергой, пулей, утюгом, кулаком, вязальной спицей, гвоздиком даже и даже, сам знаю, обыкновенной спичкой. Так неужели же ты, пожелавший жить на свете красиво при помощи, понятно, других человеков, станешь расставаться с жизнью из-за какой-то ерунды? Верни нам препараты, на которые мы, кстати, имеем точно такое же право, как и ты, и мы сегодня же доставим тебя домой и даже снабдим на прощание отличной жратвой и выпивкой с нашей "Красотки". Или хочешь лежать такой же дохлятиной, как Груздь?
Тут послышались глухие удары, и чей-то стон, длинный и жалобный, донесся до замерших от страха мальчиков.
- Нет! Нет! Я не хочу умирать! Я вам все отдал, у меня больше нет ничего! Вы получили от меня восемнадцать почек и одиннадцать пар глазных яблок, как мы договаривались! Разве я нарушил договор?
- А селезенки где обещанные? Сдал на сторону?! - заорали снизу, и теперь говорил уже другой человек.
Тут Володя, словно повинуясь какой-то могучей силе, нагнулся к отверстию в полу, встал на коленки. Кошмарик, скорее всего просто подражая Володе, сделал то же самое, и ребята хорошо увидели то, что происходило внизу. Это был каземат, подобный тем, что осматривали недавно они сами. Возле амбразуры на полу лежал человек в разорванной рубахе. Его руки были сведены за спину и, как видно, были связаны. Лицо лежавшего, обезображенное страхом и вымазанное кровью, выражало к тому же мольбу, обращенную к стоявшему перед ним мужчине. Двое других мужчин сидели поодаль и спокойно курили, даже не глядя на лежащего. В другом углу, уткнувшись лицом в стену, с неловко поджатой под себя рукой, лежал ещё один человек, и мальчики сразу же догадались, что этот человек уже не был живым. А ещё увидел Володя, что один из сидевших мужчин поигрывал короткоствольным автоматом, легко перебрасывая его с руки на руку. Этот мужчина и сказал наконец равнодушным голосом:
- Богдан, да сколько можно с ним цацкаться? Не видишь, пудрит он тебе жабры. Скажет, наверно, что все отдаст на берегу, а когда привезем его на берег, тут же слинять попытается и своих ребят на нас наведет. Дай я бацну его - и порядок!
- Ой, не надо, не надо! - протяжно завопил лежавший человек, носивший имя Эдуард. - Принесу я вам селезенки, обязательно принесу!
Больше Володя, которого переполняли и ужас, и жалость к человеку, ожидавшему жестокую кончину, не мог смотреть на происходящее внизу. Он быстро вскочил на ноги, и если бы Кошмарик обладал способностью видеть в темноте, он бы заметил, как дрожали губы Володи, какой страх запечатлелся в глазах его друга.
- Мотаем отсюда! - не сказал, а прошипел ему на ухо Кошмарик, и мальчики, как слепые растопырив руки, чтобы не разбить головы в узком и низком проходе, на цыпочках заковыляли туда, где находилась лестница.
Они буквально скатились по её полуразвалившимся ступеням прямо к ногам Иринки, и вид их, перемазанных в известке, с широко раскрытыми от ужаса глазами, красноречиво поведал девочке о том, что с её друзьями случилось что-то необыкновенное.
- Что произошло? - пугаясь не меньше Кошмарика и Володи, спросила Иринка прыгающими губами.
- Бежим! - хриплым шепотом сказал Кошмарик, устремляясь к проему, ведущему в другой каземат, но его остановил голос Володи, сказавшего хоть и дрожащим, но все же повелительным голосом:
- Постой! А с человеком тем что будет?
- Не знаю я, что с ним будет! - зачем-то сжимая кулаки, задыхаясь, сказал Ленька. - Сам втюхался в такое дело, пусть сам и вылезает! Побежали скорей, а то и нас здесь накроют как свидетелей!
И Кошмарик снова рванул к проему, но Володя опять его удержал.
- Стой, никуда я отсюда не уйду! Не могу я позволить, чтобы человека убили! Постой, постой... - схватился Володя за подбородок, точно у него болели зубы. - У меня план один есть...
- Да какой план?! - простонал Кошмарик, будто у него тоже с зубами было не все в порядке. - Не видел разве, что у них автомат? Сделают из тебя дуршлаг - и Вася!
- Володечка! - взмолилась Иринка. - Ну давай же уедем отсюда! Зачем ты нас сюда привез?!
- Всё, молчать! - рявкнул Володя настолько громко, насколько позволяла обстановка. - Слушай меня, Кошмарик, что ты будешь сейчас делать! - Володя нервничал, но голова его в эту минуту, как видно, работала прекрасно. Сейчас мы тихо выйдем из каземата, и ты, Кошмарик, тихонько двинешься к их яхте. Осторожно отвяжи от кнехта швартовочный канат и беги назад. Уверен, что никого на яхте нет, они все в каземате. Я подвожу "Стального кита", а потом цепляю крюк за яхту и вывожу её за пределы форта. А дальше увидим, что делать будем! Приготовься!
- Не надо, мальчики, не надо! - умоляла Иринка. - Они заметят! Они убьют нас! - говорила девочка, хотя и не знала ничего о тех, кого она называла "они".
Но Володя, а следом за ним и Кошмарик, не хотевший, чтобы Иринка заподозрила в нем слабака и труса, уже бежали через казематы и наконец добрались до того самого входа, откуда они начали экскурсию по форту.
- Давай! - прошептал Кошмарику Володя, мотнув головой в сторону яхты.
Кошмарик, подавляя в себе страх, на плохо гнущихся ногах, стараясь держаться в тени фортовых стен, двинулся в сторону яхты, обходя внутренний заливчик по кругу. И вот странно - по мере того, как он приближался к прекрасному белоснежному судну, его тело повиновалось воле все послушней, уверенность заполняла прежде робкое тело Леньки, и подходил он к яхте уже совершенно прогулочной походкой. "А что? - думал он. - Ну, остановят если и спросят, что я тут делаю, скажу, что рыбу ловить приехал на том вон железном катерке! Только бы на яхте никого не было..." Кошмарик подошел к белому борту яхты, притянутой к причалу двумя канатами. Повернув голову, увидел, что "Стальной кит" уже сдвинулся с места и медленно и бесшумно, идя на аккумуляторах, приближался к яхте. Кошмарик быстро смотал канат с одной пары швартовочных кнехтов, кинулся к другой паре и быстро повторил ту же операцию. "Стальной кит" был уже рядом, и скоро из люка высунулась голова Володи.