Там было на что посмотреть!
Мавзолей Черного Инопланетянина был обложен батальоном мобильной пехоты, семнадцатью зенитками, четырнадцатью «Рахшами» и — самое плохое — пятью тяжелыми самоходными плазмометными системами «Гэв».
Оставалось только удивляться, почему эти опаснейшие представители клонского бронезверинца не выжгли русский десант в ноль вместе с некоторыми архитектурными элементами загадочной «Промзоны СЛ». Ведь пара «Гэвов» могла переработать стоквартирный жилой дом на углекислоту и твердые силикатные шлаки за девяносто секунд…
— А что это вообще за сооружение? — меланхолично спросил Помор.
— Написано «Промзона». Завод какой-то, — ответил Игневич.
— Если завод, то, наверное, кораблестроительный. Верфи то есть, — предположил Кобылин.
— Верфи? Ты когда-нибудь верфи видел?
— Не-а.
— На верфи совсем не похоже. Они высокие… И не блестят, — это был Помор.
— Может, там все основное под землей! — не сдавался Кобылин.
— Если это верфи, почему на карте не написали «верфи»? А вместо этого какое-то таинственное «СЛ». Что это вообще значит?
— Станция лазерного чего-то…
— Чего? Минета может? — Игневич был в своем репертуаре. — И где буква «М» в таком случае?
Растов пытался докричаться до Мурадова. Но тот сам связался с ним старым, как война, способом — при помощи фонаря-ратьера.
Длинные и короткие вспышки на крыше мавзолея передали азбукой Морзе следующее:
«ЗДЕСЬ ОСНАЗ. НУЖНА ПОМОЩЬ. МУРАДОВ».
— И как мы можем им помочь? — спросил Кобылин. — Что, вот так взять и туда перелететь? Вместе с «Динго»?
— Это хороший вопрос, — задумчиво согласился Растов. — Учитывая, что «Гэвы» пройти будет непросто…
Но тут очень вовремя подключился Лунин.
— Товарищ майор! Нам же дали право на еще один залп ракетной батареи! Четыре «Березины» можем навести!
— Кстати, да! Мы как мост вальнули, так я и забыл!
— Я уже и данные для стрельбы подготовил. Накроем «Гэвы», а остальное уж как-нибудь, с божьей помощью…
— Ну отлично, тебе и карты в руки! У тебя же вся связь на машине, не у меня…
— Доверяете?
— Доверяю!
Лунин отключился.
Увы, все оказалось не так просто.
Через две минуты обескураженный Лунин сообщил, что связи нет никакой.
Ни с ракетной батареей, ни с батальоном, ни с полком.
От присутствия близкой смертельной угрозы в виде «Гэвов» все инстинкты Растова до крайности обострились. Теперь он соображал с нездоровой молниеносностью, какую в обычной жизни не в состоянии обеспечить даже сильнейшие военные стимуляторы.
— Лунин, под твою ответственность… Что хочешь делай, но свяжись с Мурадовым и упроси его поднять в воздух хотя бы один вертолет! Используем его как ретранслятор!
— А если ни одного на ходу у него нет?
— Он так тебе и скажет. Но ты должен его уговорить, что тот, который у них есть, а он у них наверняка есть, надо поднимать. Иначе погибнем все. И они, и мы…
— Вас понял.
Клоны получили уже достаточно времени, чтобы осознать свое подавляющее численное превосходство. И они наконец решили заняться обнаглевшими друджвантами всерьез.
Начался ураганный минометный обстрел.
Вместе с минами, второй волной, прилетело несколько ПТУРов, и, судя по сейсмическим датчикам, в движение пришла клонская бронетехника, в том числе наверняка «Гэвы».
Растов увлек сопровождавшие его машины на соединение с первым взводом.
Естественно, Т-14 огрызались на ходу из подвесных минометов и отстреливались от летящих в них ракет из зенитных модулей.
Но пустить в ход дефицитные ракеты «Шелест», которые кое у кого из них еще оставались, Растов пока не решался. Хотел синхронизировать огневой налет с ударом ракет, призванных Луниным.
С Луниным, к слову, связь тоже отчего-то пропала, но взмывший в небеса с территории «Промзоны СЛ» вертолет «Пиранья» красноречиво свидетельствовал: Мурадов увещеваниям поддался.
— Так это… Ретранслятор заработал? — спросил Игневич.
— Надеюсь, — сказал Растов.
— «Гэв» справа, дистанция восемьсот! — выкрикнул не своим, жестяным каким-то голосом насмерть перепуганный Кобылин. — Бронебойный заряжаю!
— Помор, полный вперед! — прошипел Растов. — И давай на «змейку»…
— Уже!
— Игневич, плазменные резаки!
— Разогреваются! Готовность двенадцать секунд!
Тем временем Растов перебросил ствол на правый борт.