— А может, это и не он сделал, — задумчиво произнёс он. — Кулебякин тот же или кто-то из моих врагов. А Светлов мне покровительство предлагал, и отказ он не примет. С его стороны звучали некоторые угрозы. Теперь придётся быть осторожнее в аномальной области. И люди нужны. Дружину надо увеличивать. Для начала до тридцати человек доведём, в перспективе — до сорока.
— Надо, ваша светлость. Но… простите за прямоту, но на такое жалование, как у нас, если кто и пойдёт, то либо салаги зелёные, либо выпивохи, которых никуда не берут. Профессионал за десятку не станет наниматься. Другой вариант: можно из пансиона ребят взять, как вон её взяли, — Сокол кивнул на Надю. — Будет гарантированный контракт на два года, но, во-первых, пансиону заплатить придётся и немало, во-вторых, новичков обучать надо.
— Я подумаю об этом. Но люди нужны — это даже не обсуждается. И жалование ваше пересмотрю, дай только время освоиться.
Не знаю, правду ли говорил Ерофей или нет. Я плохо представлял расценки на работу наёмников, но вознаградить своих людей надо. Только вот если подниму им жалования, понесу убытки, уйду в минус — тоже нехорошо.
Как я понял, дружинники здесь были кем-то вроде рыцарей — вассалы, о которых я, как сюзерен, обязан заботиться. Ими становились либо бастарды, либо способные одарённые, не имеющие титула. Они приносили клятву своему господину и имели статус чуть выше простолюдинов. Но касалось это только дружины великих родов. Слуги обычных князей и дворян дружинниками в полном смысле слова не являлись, хоть и назывались так.
— Да я не жалуюсь, ваша светлость, — проговорил Ерофей. — Мы ведь поклялись служить. Дружинник — это не наёмник какой-нибудь. Но если жалование поднимете, ребята только спасибо скажут.
У Ерофея зазвонил мобильник.
— Алло. Слушаю, Татарин, что хотел? — спросил воевода. — Что⁈.. Понял. Отдай приказ о боевой готовности. Мы уже возвращаемся, — он убрал телефон. — Ну вот, все дела отменяем. Показатели приборов резко упали. Выброс был.
До усадьбы мы добрались быстро. Дружина только-только начала собираться в вестибюле на первом этаже. Разбитые стёкла вставить не успели, и теперь окна в нескольких местах закрывала фанера, что придавало помещению ещё более заброшенный вид. Но сейчас здесь было людно: бойцы в полном снаряжении толпились возле лестницы, ожидая приказов.
Надя побежала в оружейную, а мы с Ерофеем — на второй этаж на пост управления.
— Выброс — дело ответственное, — говорил на ходу воевода. — С одной стороны, можно хорошо заработать, поскольку тварей прёт много. С другой стороны, будет катастрофа, если у защитников границы не хватит сил сдержать демонические полчища. Вначале пойдут морфы. Они появляются быстро — от нескольких часов до двух-трёх суток — и составляют первую волну. Потом начнёт попадаться бесноватое зверьё. Изменения у них происходят не сразу, процесс может затянуться на месяц…
Мы влетели на пост управления.
— Как дела? — спросил Ерофей у дежурного.
— Выброс был буквально минут пятнадцать назад. Но на границе пока пусто, — ответил парень, сидевший за экранами.
— Первые твари утром выйдут к границе, — проговорил воевода. — Часам к пяти их будет полно.
Сокол считал, что у демонов нет задачи проникнуть за рубеж, будто они бродят, где захотят, и их единственная цель — жрать тёмный эфир и себе подобных. Но я-то прекрасно знал, что за этими мелкими тварями стоят архидемоны и их прислужники, одним из которых стал мой дядя из того мира. Но они то ли не появлялись здесь, то ли держались в тени.
Дежурных с вышек Ерофей снял заранее. Слишком опасно сидеть одному на границе, когда из ОПКТЭ прёт полчище тёмно-эфирных тварей. К тому же сейчас важно было иметь на базе как можно больше людей, чтобы формировать из них отряды для отправки на самые сложные участки.
Вскоре на командный пункт пришла Настя. Сестре тоже был интересен выброс, и она не смогла остаться в стороне. Но прошёл час-другой, а ничего не происходило. На границе царило спокойствие — тревожное затишье перед бурей. И в первом часу ночи мы с сестрой, так и не дождавшись нападения, отправились спать в свои комнаты. Я приказал, чтобы меня будили сразу же, как начнётся вторжение.
— Боишься? — спросил я, когда мы с Настей шли по коридору.
— Сказать честно, тревожно как-то, — призналась сестра. — Здесь гнетущая обстановка.
— Не бойся, выбросы случаются один-два раза в год, но ты о них часто слышала?
— Слышала что-то, не помню.