– А вон и ресторан! – воскликнула Анжелина. – Столики на открытой террасе. Выглядит вполне прилично.
– Боливар, высадишь нас у входа, поставишь машину на стоянку так, чтобы была видна из ресторана, займешь столик на должном от нас расстоянии, – распорядился я. – Джеймс, сядешь с братом.
Быть богатым среди бедных – что ни говори, приятно, обслуживают тебя только по первому классу.
К нашему автомобилю подскочил сам управляющий рестораном, с поклоном распахнул дверцу.
– Рад вас видеть в нашем ресторане, леди и ваша честь, рад видеть!.. Столик? Вон тот устроит? – Он кивнул на столик в глубине зала. – Малейшее ваше желание – закон для меня.
– Огня.
Я вытащил из нагрудного кармана черут <сигара с обрезанными концами>. С зажженными спичками ко мне бросились трое официантов, чуть не подрались за привилегию подать мне огня. Я развалился в кресле, небрежно пустив из ноздрей дым, сдвинул широкополую шляпу на затылок. Анжелина села напротив. – Вот это жизнь!
– Джим ди Гриз, ты – неисправимый пижон, – сквозь зубы прошептала Анжелина. – Ты освобождаешь этих людей от угнетателей, а ведешь себя под стать тирану.
– Разве, выполняя за местных грязную работу, нельзя наслаждаться жизнью? Нет, первый класс во всем! Ну, наконец-то! – добавил я, выхватывая из трясущихся рук официанта меню.
Допив четвертую чашку кофе, я с удовлетворением откинулся на спинку кресла, щелчком пальцев поманил Джеймса. Изображая преданного хозяину слугу, тот суетливо вскочил с места, подбежал ко мне. Я не торопясь извлек из целлофановой обертки очередную сигару. Он с зажигалкой в руке склонился ко мне.
– Пойдешь к своему столику, обрати внимание на разговаривающего с тремя упитанными туристами юношу в зеленой рубашке, – тихо сказал я. – Нам везет, это Хорхе. Он выведет нас на связь с подпольем. Незаметно следуй за ним, узнай, где он живет.
– Будет сделано, па. Он в жизни не догадается, что за ним "хвост".
Джеймс ушел. Анжелина наступила мне под столом на ногу и сообщила:
– Дорогой, похоже, у нас проблемы. Взгляни направо.
Я скосил глаза. К нам приближались двое. Одежда штатская, но походка, заносчивый вид... Полицейские! У крайнего столика они остановились, заговорили с юной парочкой. Парень и девушка поспешно достали бумаги, очевидно – удостоверения личности, дылды придирчиво их просмотрели.
Н-да, проблемы – документов у нас нет.
– Анжелина, ты – сама наблюдательность, – похвалил я жену. – Отправляйтесь вместе с Боливаром на стоянку, подгоните машину к выходу, а я тем временем расплачусь.
Я поманил официанта, он стремглав кинулся ко мне. Полицейские, не останавливаясь, прошли мимо двух занятых инопланетными туристами столиков и рядом со мной оказались одновременно с официантом. Я бросил несколько банкнотов, встал.
– Ваша честь, у вас есть паспорт? – обратился ко мне полицейский похлипче и пониже.
Я не спеша оглядел его с головы до пят и, дождавшись, когда он пошел лиловыми пятнами, отрезал:
– Разумеется, у меня есть паспорт.
И направился к выходу. Немудреный прием, обычно срабатывает, но на этот раз не прошел. За спиной раздался дрожащий голос хлипкого:
– Будьте добры, покажите паспорт нам.
К тротуару у выхода подкатила наша машина. Она совсем близко, до нее рукой подать, но погони, перестрелки... Надоело!
Я развернулся на каблуках и уставился на полицейского взглядом василиска.
– Как тебя зовут, грубиян?
– Виладелмас Пуюол, ваша честь.
– Напряги слух, повторять не буду. Я никогда, слышишь, никогда не общаюсь с полицией на улице. Тем более не показываю документов. Ты свободен.
Я вновь повернулся, но тот, что покрупней, был то ли тверже, то ли глупее.
– Если ваша честь настаивает, мы проводим вас к Верховному комиссару. Он будет счастлив лично принять вас в нашем городе.
Соображать, да побыстрее. Обмен репликами подзатянулся, скоро мы привлечем всеобщее внимание. Что же предпринять? Бежать к машине? Полицейские дадут описание и номер машины по рации, дороги перекроют... В общем, неприятностей не оберешься. В моей голове молнией вспыхнуло решение.
– Благодарю за предложение. – Я добродушно улыбнулся. Они немного расслабились и тоже заулыбались. – Я издалека, здешних мест не знаю. Садитесь со мной в машину, покажите дорогу в город, заодно и с комиссаром потолкую.
– Спасибо! Спасибо!
Улыбаясь до ушей, они залезли в автомобиль, опустили свои зады на обитые кожей ручной выделки сиденья напротив нас с Анжелиной. Уверен, позволь я, они бы расцеловали мне руки.
– Дорогая, здешний комиссар желает приветствовать нас лично, – обратился я к Анжелине. – Эти милые полицейские сопроводят нас к нему.
– Прелестно, – проворковала Анжелина, едва заметно приподняв левую бровь.
– Водитель, следуй указаниям полицейских, – распорядился я.
– Вперед, третий поворот направо, – сказал Пуюол.
Автомобиль плавно покатил к городу.
– Друзья должны помогать друг другу, – глубокомысленно изрек я, с улыбкой глядя на полицейских. – Или, как написал великий поэт: "При счете три усыпишь своего, я – своего".
– Что-то я не уловил рифмы, – пожаловался Пуюол.
– Сейчас объясню. Слушайте. Один, два, три...
Я схватил Пуюола за горло и сдавил. Он дернулся, судорожно глотнул и, закатив глаза, обмяк. Анжелина всей душой ненавидела полицейских, и ее подопечному пришлось совсем не сладко: она пнула его стройной ножкой в живот и, когда он сложился вдвое, ударила тыльной стороной ладони по шее. Он без чувств свалился у ее ног. – Аккуратная работа, – одобрил Боливар, глядя в зеркало заднего вида. – Прохожие на улице ничего не заметили. А мы только что миновали третий поворот.
– Езжай вдоль берега, а мы решим, что делать с ищейками.
– Чего тут решать? Перережем глотки, привяжем по камню к ногам – и в воду, – Анжелина победно улыбнулась.
– Нет, дорогая. – Я похлопал ее по руке. – Мы – освободители. Разве забыла? Убивать и калечить никого не будем.
– К колам это не относится! – Она, мрачнее тучи, откинулась на спинку.
– К колам тоже, дорогая. Спросив, что с ними делать, я имел в виду, куда их запрячем, накачав предварительно наркотиком. Наркотик, как ты, несомненно, знаешь, стирает воспоминания о событиях последних двадцати часов. – Стрихнин действует надежнее.