— Закурить не найдется? — с наглой улыбочкой спросил парень, у которого чесались кулаки.
— Курить вредно, — насмешливо отозвался Егоров.
— Ах ты гад, — замахиваясь, парень шагнул вперед. Егоров, сделав шаг влево, наступил на что-то скользкое и оказался в положении лежа. Встать не дал ему парень, который упал на него, и тут же все трое его облепили и обездвижили.
— Постойте, — остановил намечавшееся избиение мелкий. — Пусть встанет, я хочу его с одного удара завалить
Егорова отпустили, он поднялся.
— Ну, давай. У тебя вроде ударчик получается, — одобрил его желание плечистый.
Парень ударил, Егоров отшиб руку в сторону, обхватил легкое тело юноши и швырнул его на плечистого, и тут же нагнулся, пропуская удар крашеного, и жестко ударил его локтем в солнышко, тот согнулся пополам. Егоров выпрямляясь, не останавливая правую руку, ударил плечистого, который уже метнулся к нему, в челюсть, удар получился, тот рухнул навзничь. Крашеный согнувшись, еще не мог поймать воздух, а мелкий резво рванул с остановки. Подошел автобус, Егоров сел. Сердце колотилось, дышалось глубоко, из тела уходила дрожь. Усаживаясь на сидение, он подумал: хороший сон в эту ночь ему обеспечен.
ГЛАВА 9
Колонна грузовиков медленно двигалась по таежной дороге, если просеку, очищенную лишь от пней, можно было назвать дорогой. Даже на небольшой скорости заключенных немилосердно трясло, и за час пути от лесопильного производства до лагеря так изматывало, что… впрочем, это никого не интересовало.
Заключенные сидели на скамейках внутри металлических коробов, которые у заднего борта были открыты и схвачены толстыми прутьями. Все стремились сесть поближе к решетке — там совсем рядом воля. За решеткой сидели два солдата с автоматами и собаки, ненавидевшие по воле хозяев людей в темной одежде. Картавый сидел у решетки и задумчиво глядел на огромные сосны, на недалекие горы. Рядом сидела собака, и если бы он просунул руку сквозь решетку, то смог бы ее погладить. Картавый гладить собаку не собирался, собаки его не любили и боялись. И этот пес тоже косил на него глаз и тихонько повизгивал. Солдат — охранник, не понимая в чем дело, дергал собаку за поводок. Кабан сидел тоже у решетки, у другого борта грузовика. Его мизинец еще был перебинтован, но освобождение от работы кончилось. На днях выходил из карцера Брезгун. Похоже, они попытаются отмазаться. Картавый вздохнул и краем глаза поймал изучающий взгляд Кабана.
— Смотри, смотри, — усмехнулся он и вспомнил Полковника…
— Ну, представляй, — говорил Рэм, — В голове должен быть полный порядок.
— Да не могу, расплывается все тут же, мельтешит, — жаловался Картавый.
— Ну, на, посмотри еще! — Рэм поднес к лицу Картавого яйцо, которое тот никак не мог представить перед своим мысленным взором и удержать хотя бы некоторое время в памяти. Насмотревшись, Картавый закрыл глаза, но четко яйцо представлялось недолго, вскоре оно запрыгало, замельтешило, и вот — уже виделось черт знает что!
Полковник ударился в воспоминания:
— Ссылали меня лет десять тому назад в Иркутскую область, поселок есть там один… я на квартире у старого бурята жил. Отец его в молодости ламой был, встретил он женщину, а жениться ламам нельзя — или вера или баба. Он выбрал бабу! Хотя веру не бросил, и сына в своей вере воспитал.
В поселке тоска, от нечего делать я стал у этого бурята учиться их религии. В общем, глупость это, но я научился видеть свой внутренний мир. Он огромный, целый Космос, гигантская пустота…а когда бурят умирал, то признался, что бросал веру. На одном руднике, около села Ламское есть секта огнепоклонников, говорит похожая на нашу, только много древней. Храм тайный у них в горе, никто из непосвященных не знает о нем, он случайно, когда ходил за грибами, увидел, как около огромной сосны, двое жрецов откидали ветки и прошли за кусты и исчезли… Гора эта стоит прямо на берегу реки Обманки, за третьим поворотом от моста, если вниз по течению …
— Дикари, во что только не верят!
— Не скажи, я научился у них управлять мыслями, чувствами, инстинктами. Это помогло мне шагнуть за порог!
— Порог? — переспросил Картавый.
— Да, и если ты хочешь…
— Я хочу!
Пришло время, и Картавый научился мысленно производить с яйцом различные действия — крутить его, ставить на полку… Рэм взял в библиотеке уголовный кодекс.
— Полезная книга, — потряс он перед носом у Картавого и открыл ее на первой попавшейся странице. — Ну-ка взгляни, не читай, а просто посмотри и запомни как картинку, вот отсюда и до сюда. — Полковник показал ногтем, чуть ли не половину страницы, — а потом прочитай в памяти.