Впрочем, это ладно. Новость так и так разлетится по академии и обрастёт самыми невероятными подробностями. А пока мне надо думать, как жить дальше. В буквальном смысле, поскольку ни Хоки, ни Сесилия не намерены были ночевать отдельно. А чтобы я понял, насколько всё серьезно, они просто поставили меня перед фактом в тот момент, когда я вернулся в свою комнату. Пока меня и теперь уже Шарлотту, штурмовали со всех сторон, обе красавицы пришли к себе и в темпе вальса 'переехали' обратно. Так что когда мы вернулись к себе, то обнаружилось, что тут нас уже ждут.
Мои слова о том, что так нельзя прошли мимо ушей, а вот в ответ я наслушался всякого. Полчаса пытался урезонить Хоки и Сесилию, но куда там! Доводы и аргументы отметались с ходу, поскольку обеим барышням было просто-напросто обидно, что я не провожу время с ними. А когда я сказал что в нашей комнате просто нет места, они дошли до того, что предложили сдвинуть кровати, объединив одну двуспальную и две односпальных. Махнув рукой на этот цирк, я дал им карт-бланш, а сам направился к ректору. Пора узнать как там мой новый уголок.
Приёмная ректора встретила меня удивительной многолюдностью.
- Ичика-сан у неё переговоры. Она сейчас не может вас принять. - Призналась Мария, когда я склонился над стойкой секретарши.
- Надолго?
- Уже почти час сидят, но прогресса нет.
- А кто там щас?
- Дюнуа-старший со свитой.
- Мдя.
- Здравствуйте, товарищ Ичика.
- И вам не больетъ, товарищ Молотоф. Вы тоже к госпоже ректор?
- Да, впрочем как и вы.
- Как видите, у нас тут большайа очиридь. Может, пока тут вси ждут, ми с вами съездим куда-нибудь и обговорим кое-што?
- Какие ваши предложения?
-Тут нидалеко есть ресторанчик 'У Герасима'. Я как то туда шел, да недашел. Заодно и кухню оценим.
- Интересное название. Часом, не тот ли это Герасим....?
- Вам лучше знай, это ж ваша ризидентура. - и понимающе улыбаюсь.
Коротко хохотнув моей шутке, Аркадий не стал возражать.
Пока я прощался с Марией, заодно попросив её уведомить, если будет окно, Кондратич договаривался о машине, так что беседе быть. Пока мы шли к проходной, к нам присоединились его спутники. Непоседливой ассистентке Маше не давало покоя моё здоровье, а вот 'просто Борис' очень вежливо поинтересовался тем, что это была за дистанционная атака силовым лезвием? Впрочем, ответа в стиле ' у каждого должен быть козырь в рукаве' ему хватило. Разве что, тот точно подметил, что у некоторых пилотов таких козырей полные рукава.
Доехали штатно.
Принявший нас хозяин заведения сам проводил в лучшую залу, созданную как раз для таких случаев. А когда мы стали делать заказ тот сам его принял и после заявил, что для меня всё бесплатно. Как оказалось, это его внука я тогда защитил.
Само собой, спутникам тоже стало интересно, что там такого было и пока мы ждали первую смену блюд, я коротко изложил им события того дня.
Реакции на сказанное были разными.
Молотов одобрительно высказался в стиле, что, мол, 'Так им и надо!'. Его ассистентка была возмущена произошедшим и не понимала, зачем самому так рисковать, если можно было вызвать полицию. Ну а Борис резонно возразил, что лезть с ручным огнестрелом на доспех третьего поколения, это дурость сродни самоубийству.
Принеся заказ вместе с официантами, Хозяин заведения подметил, что в общей зале появились лица японской национальности, которым, скорее всего, что-то от меня надо.
- Если им надо, то пускай ждат!
- Как скажете.
Пока каждый из нас отдавал должное мастерству местного шеф-повара, зашла речь о вчерашнем бое.
Меня интересовало то, что они слышали об этом проекте 'Валькирия'. Им же, в свою очередь, хотелось услышать, почему я пытался спасти немецкую пилотессу, вместо того, чтобы решить всё одним ударом. И вот тут мы слегка не сошлись во мнениях.
... или вы думаете, что сможете её перевоспитать, Ичка-сан? - Мой собеседник упорно стоял на своём.
- Я занимайус этим с самого её приезда. Прогресс есть, хоть и немного. Поэтому убивать было глупо.
- А если бы она навредила кому-то из ваших женщин? Вы бы тоже стали её так защищать? - Не унимался Борис. Этому любителю кровавых развязок не давало покоя то, что проблему не решили, как он выразился 'за один росчерк'.