Тем временем, на аренах творился сумбур и балаган.
Вначале, когда доспех Лауры разросся и поглотил пилота, с главной трибуны резко начали вещать про эвакуацию, нижние части лож позакрывали бронепереборками, а щит вокруг поля уплотнился раза так в два. Но любопытный народ и не подумал расходиться.
Как же!
«Там Оримура с этой чувырлой бьётся, а мы убежим и ничего не увидим!»
В общем, поняв, что никто не желает расходиться, сидящая на трибуне сестра зашла с другого бока. На арену прибыли Рафали из поисково-спасательной службы.
Две четвёрки действовали слаженно и быстро. Нижние, прикрываясь ростовыми щитами, обступили противника со всех сторон, тогда как верхние, взяв снайперки, прикрывали наземную команду сверху.
— Ичика-сан, в сторону! — не терпящим возражений тоном распорядилась рослая японка лет двадцати трёх.
— Разрешите бегом? — а сам рывком вперёд.
Пока я теснил Лауру, эти горе-спасительницы не придумали ничего умнее как зайти ей со спины. Та не стала отказываться и, схватив одну из них за плечо, резко кинула её в меня как шимпанзе — енота.
Бум! Звонко пришлось зелёным по белому!
— Да йоб ваш имат! — восторженно прилетело в ответ.
А пока я был занят, Лаура в четыре удара зарубила наземную тройку, после чего, выросшим из ладони хлыстом, притянула четвёртую. Замах. Удар. Перед лицом зажмурившейся молодой женщины сталкиваются два клинка.
— Только вас, дур, мне и не хватало! — сдавленным от напряжения голосом отозвался её спаситель.
— У-у н-нас приказ! — чуть заикаясь отозвалась та. Судя по расширенным зрачкам, — проняло её до самого донышка.
— Забирай вырубленных, да валите отсюда. Справлюсь сам.
Впрочем, и без этого было ясно, что эта тварь была недосягаемо быстра для двоек.
А пока изрядно прореженные девушки собирали своих соратниц, мы кружились друг с другом по арене.
И тут, в самой середине виража, приходит сообщение:
«Пороговые значения зафиксированы. Активировать вторую стадию?»
И я отвлекаюсь. Буквально на секунду, но этого хватает, чтобы в брешь внимания проскользнул вражий пинок. Харроший такой пендель. От ноги, что почти с меня.
Небо с землей два раза поменялись местами, а вдогонку прилетело от чужого меча. Мой щит, напоследок полыхнув бледно-синим, истаял. И что-то тёплое потекло по левой щеке вниз. Карминовой струйкой заливая плечо.
«Ну сука, ну погоди!» — мысленно пообещал я, в последний момент отражая летящий в голову удар. Судя по приборам, до возобновления щита оставалось меньше пол-минуты.
«Ичика, немедленно уходи!» — забеспокоилась сестра из громкоговорильников. Но куда там! Вошедшему в раж, рассудок не указ. Так что показав в сторону трибун классический средний палец, я радостно осклабился в сторону врага.
На трибунах.
— Ивамото-сан это надо прекратить! Мальчик уже истекает кровью, и это не предел!
— Господин замминистр, прекратите истерику! — голосом, полным железа и льда, припечатала главная леди академии. — Первый клинок не проиграет какой-то «Валькирии»!
— При всём уважении, госпожа ректор, первый клинок пока что — Сарашики Татенаши.
— Именно пока что, Рудольф-сан. И не уходите далеко. После этого боя к вам будут вопросы.
У представителя Германии сжались губы, но короткий поклон и безмятежное лицо не выдавали ничего.
А на бронированном стекле вип-ложи, работающей еще и как экран, один из сегментов показывал, как громадная фигура пятится под градом ударов юноши. Чьё залитое кровью лицо и шея, вместе с оскалом на бледном лице, делали его похожим на упыря-людоеда.
Бой начинал утомлять.
Теснимая мной немка не сдавалась, постоянно при этом огрызаясь. Главное щита у неё не было, но на редкость вязкая текстура трансформы не позволяла нормально рубануть. Приходилось давить скоростью и навыком.
— Ичика, дежись! — и синяя спица луча пробивает голову Лауриного доспеха. Впрочем, безликая многометровая копия моей сестры достаточно резво заращивает пробоину.
И не успеваю я придумать ответ на их самодеятельность, как нас расшвыривает в стороны. Компрессионная пушка Рин просто оттолкнула меня от неё, после чего противница только и могла, что пятиться под градом воздушных кулаков, перемежаемых вспышками союзного лазера. Короткий передых не принёс мне покоя. Подлетевшие Хоки и Шарлотта тут же наклеили мне на рану какую-то неприятно щиплющую повязку и вытерев с лица кровь, попытались утащить с арены. Но оставленная без присмотра Лаура, снова потребовала внимания.