Нет! Так нельзя! Адонис вскочил с крыльца и, оступившись о ступеньку, рухнул лицом на противно мокрую траву. Воображение рассеялось. В отчаянии парень поколотил землю и перевернулся на спину. Стало немного легче. Что происходит с ним? Откуда такие бредовые мысли? В Правилах четко прописано: агрессия – опаснейшее чувство, которое нужно подавлять в себе любыми средствами! Директива двенадцатая, положение первое: «Каждый служитель Содружества имеет равные права». Положение второе: «При осуществлении своих прав и интересов, недопустимо ущемление прав других». Положение третье: «Ущемление прав других равноценно акту агрессии».
Адонис встрепенулся. Как можно было представить, что он срывает одежду с девушки? Это же варварство! У этой планеты явно тяжелое энергетическое поле. Как иначе объяснить такие пагубные изменения в психики прежде здорового человека?
Поднявшись, Адонис прошелся по поляне. Думать о Яне он уже запрещал себе, пытаясь сосредоточиться на другой задаче – поиски отца. Но мысли не могли сгуститься в одно облако, витали вокруг, то и дела возвращаясь к образу голубоглазой девушки.
Начало светать. Солнца еще не было видно. Первые лучи с трудом пробирались между густыми соснами на востоке. Небо окрасилось в алый цвет. Ничего подобного Адонис не наблюдал на других планетах – везде всё по-разному. Не сказать, что его восхищало это зрелище, скорее, вызывало интерес как исследователя.
Адонис вернулся на крыльцо и присел на ступеньку. Отсюда, как со смотровой площадки, открывался лучший вид. Все тягостные мысли, словно, на время растворились в лучах восходящего солнца.
Дверь со скрипом отварилась.
– Доброе утро! – вежливо сказала Алёна, вылезая на крыльцо.
Странное сочетание слов удивило Адониса. Что может объединять качество гуманного человека с фазой дня? Но не стал переспрашивать, полагая, что у него и без того вопросов предостаточно, а этот не самый важный.
Алёна спустилась и босиком прошлась по колючей траве. Подойдя к бочке у ската крыши, она сложенными в ковш ладонями черпанула оттуда воду и опрокинула на лицо. Брызги долетели до Адониса. Он брезгливо вытер лицо.
– Бр-р-р, – то ли от холода, то ли от раздражения произнесла девушка.
Странные же обычаи у варваров. Зачем выливать на себя холодную воду, если потом возмущаться? Что заставляет их причинять самим себе дискомфорт? При этом еще называя это добром.
– Как спалось? – спросила Алёна.
– Я не сплю, – сухо откликнулся Адонис.
– Ты разожжешь мне огонь, чтобы разогреть вчерашнюю кашу?
Адонис обреченно выдохнул. От упоминания каши во рту возник привкус земной еды, вызывая тошноту. Но желудок одобрительно буркнул.
– Да, – ответил парень и неспешно поднялся со ступеньки. – Потом мы ведь пойдем в город?
– Раз обещала…
Почему же земляне не договаривают фразы, оставляя самому догадываться, что они умалчивают?!
Адонис осекся. В последнее время он стал чрезмерно раздражительным: настроение менялось столь стремительно, что биокомпьютер не поспевал за ним. Если так дело дальше пойдет, то всё может закончиться плачевно: психиатрический карантин на звездолете, ежедневные кибервакцины, от которых человек порой теряет свою личность, разрушение пилотской карьеры с пожизненным отстранением от полетов…
– Как покушаем, я подберу вам одежду из своей скромной коллекции, – улыбнулась Алёна. – У меня от деда остались пару рубашек, костюм с брюками и так по мелочи. Он был высокого роста, как ты. А с девчонками поделюсь своими вещами.
– Может, не будем экспериментировать? – Адонис пощупал панцирь-доспехи. – Я не представляю себя в другой одежде.
– Ты собираешься показаться в городе в таком виде? – темноволосая девушка шмыгнула носом. – Не я предложила пойти туда – еще не поздно передумать. В лесу можно носить что угодно.