Боли почему-то не было, хотя Шорохов чувствовал, как одежда под защитным костюмом сразу пропиталось густой, теплой массой.
Чудовище издало победный рев, раскрыв пасть с огромными клыками.
С боку внезапно ударил пистолетный выстрел - один, второй, третий.
Хищник бешено заревел, извиваясь и пытаясь уйти с линии огня, но следующая пуля вошла точно в оскаленную пасть, отшвырнув уже безвольное тело в сторону.
Запоздалый болевой шок скрутил Павла жестокой судорогой; сознание провалилось в багровый туман.
Теплая волна вдруг подкатила к горлу и, захрипев и согнувшись в дугу, Шорохов сплюнул внутрь противогазной маски сгусток крови.
Орловский едва успел повернуться, как очередной хищник с необычной грациозностью встал на задние лапы и с ревом взмахнул когтистой лапой.
Удар был чудовищным. Уже падая, профессор успел нажать на спусковой крючок - пуля ударила зверю в подреберье, незащищенное хитиновой броней. Но это лишь распалило ярость существа – хищник заревел, бросаясь вперед, как вдруг…
Мертвенно-голубой свет внезапно залил все вокруг, раздалось уже знакомое потрескивание электрических разрядов и нарастающие басовитое гудение.
Время внезапно застыло, прекратив неумолимый бег и утратив яркость и глубину – будто неведомый режиссер включил стоп-кадр.
Гаснувшим сознанием Павел с неподдельным изумлением наблюдал, как окружающий мир впал в полный статис словно по мановению руки невидимого мага.
Фигуры хищников будто вмерзли в невидимый лед, превратившись в статуи, красочные в своих незавершенных в полупрыжке движениях.
Даже пистолет, выпавший из ослабевших пальцев профессора, не завершил падения, застыв в воздухе.
Минута растянулась в субъективную вечность.
Гулко ударило сердце, отмеряя растянувшуюся в бесконечность секунду…
В сознании внезапно зародилось и стало крепнуть удивительное, тянущее чувство, будто нечто чужое медленно проникало в мозг…
Тугой шар боли вдруг вспух в голове Павла, и измученное сознание провалилось в спасительный темный омут безвременья...
Глава 13
Сознание вернулось вместе с болью - яркий свет пробивался даже через плотно закрытые веки и резал глаза.
Орловский застонал и прикрыл лицо рукой.
«Где я?» - прошла одинокая мысль.
Воспоминания о последних моментах схватки всплыли из подсознания, заставив непроизвольно вздрогнуть: темнота, выстрелы, стая ужасных мутировавших зверей, жуткий оскал вставшего на дыбы хищника и чудовищный удар, отправивший его в небытие.
Небытие?!
Алесей Владимирович захрипел, судорожно рванув ворот.
Защитный костюм на груди превратился в спекшуюся от засохшей крови массу. Острые, как бритва, когти хищника располосовали его от плеча до пояса, не оставив не единого шанса.
Но, тем не менее, он был жив.
Содрав с себя не нужную теперь химзащиту, Алексей Владимирович, рванул пропитавшуюся кровью рубашку так, что отлетели пуговицы.
- Да как же такое может быть? - пробормотал он, не веря собственным глазам.
Реальность все больше скатывалась за грань абсурда.
От ужасной раны не осталось и следа.
Орловский нервно сглотнул, чувствуя себя полным идиотом.
Он находился на платформе станции. Яркий свет галогеновых светильников, спрятавшихся за карнизами стен, заливал все вокруг ярким белым светом, от которого резало глаза.
Отделанная мрамором светлых тонов, станция выглядела абсолютно новой и нетронутой, будто тут только вчера закончила работу бригада строителей. Даже воздух был тонок и сух и не нес в себе никаких запахов.
Будто и не было двух десятилетий после ядерного кошмара…
На стене, за путями, протянулась крупная надпись: «Полянка».
- Вот и прибыли, - выдохнул Орловский, и ту же, спохватившись, добавил - Павел!
Абсолютно сбитый с толку собственным чудесным спасением, он совершенно забыл о своем спутнике!
Шорохов полулежал около одной из колонн, привалившись в ней спиной.
- Паша! – профессор подбежал к нему.
Лицо Павла, в бурых разводах засохшей крови, было бледным, из уголка полуоткрытого рта стекала тонкая ниточка слюны. Защитный костюм был порван и покрыт коркой спекшейся крови.
- Павел!- Орловский не на шутку испугался, склонившись над безжизненным телом.
«Не стоит сейчас беспокоить его».
Орловский шарахнулся в сторону и завертел головой, осматриваясь, но платформа по-прежнему была тиха и пустынна.