Сколько раз он сам видел, как книги – по сути, последние источники знаний в разрушенном ядерным безумием мире - кидали в огонь только затем, чтобы быстрее поджарить крысиные туши.
Как смотрели на него его же друзья, когда он отдавал последние патроны за потрепанный том и вертели пальцем у виска.
Или как люди топили разум в алкоголе – дешевом суррогатном пойле, лишь бы не видеть кошмарной действительности.
А печально знаменитые Арены Ганзы – подпольный тотализатор, где самые отчаянные смельчаки без искры разума в мозгу тупо убивали друг друга ради восторженного рева толпы? Чем не гладиаторы постъядерного мира?
Верно, все верно - мы лишь жалкие тени сгоревшей цивилизации…
«Но твой друг считал иначе. Он верил, что вы обязательно вернете свой мир – тот, который был до Катастрофы. Благодаря таким как ты».
- Мне?!- удивлению Павла не было предела.
«Именно. И он оказался прав».
- Да что я могу…
«Ты просто вспомни…»
Шорохов вдруг ощутил легкий укол в мозгу и воспоминание – полузабытое и потускневшее, вырвалось из подсознания яркой вспышкой.
Глава 15
… Пару лет назад он попал по делам на Красную линию – какая это была станция, он уже не помнил.
В длинном переходе суетился народ - бесконечно движущаяся, разношерстная толпа.
Торговцы раскинули на лотках самый разнообразный товар, люди сновали между ними, смотрели, спорили, пытались сбить цену. В воздухе плавала непередаваемая смесь запахов, начиная от смрада давно не мытых тел и заканчиваемая запахом подгорелого мяса от жарившихся крысиных туш.
Павел, закончив все дела, пробирался сквозь гомонящую людскую толпу, и что заставило его остановить взгляд на двух людях, стоявших у стены, он так и не понял.
Высокая женщина неопределенного возраста и девочка лет десяти рассматривали нехитрый товар, разложенный на лотке у торговца.
Худые, можно сказать, изможденные, с нездоровым лихорадочным блеском в глазах, они глядели на полукилограммовые банки мясных консервов, выставленные на продажу, но даже не решались спросить цену, прекрасно понимая, что она им не по карману.
Торговец - невысокий полноватый мужчина - подозрительно косился на них, опасаясь, как бы эта парочка попросту бы не стащила что-нибудь.
Павел замер, глядя на девочку.
Та не сводила взгляда огромных голубых глаз с лежавшей рядом пищи и постоянно сглатывала слюну.
Он вдруг почувствовал, как что-то перевернулось в душе, и горький комок подкатил к горлу. Сам не понимая, что твориться с ним, Павел подошел ближе.
Торговец, увидев еще одного потенциального покупателя, натянуто улыбнулся ему.
Павел опустился на корточки рядом с девочкой.
Женщина тут же дернула ее за руку, прижав к себе.
- Что вам нужно? – резко сказала она. – Если ищешь себе девочку для забавы, то не по адресу!
Шорохов ничего не ответил – он чувствовал, как слезы сами собой наворачиваются на глаза.
Дети.
Те, кто страдал больше всего, оказавшись заложниками того, что сотворили взрослые.
Те, кто с самого рождения видели над собой только бетонный свод и никак не могли понять, что же такое небо.
И для которых высшим лакомством являлась банка мясных консервов, а шоколад вообще был недостижимой мечтой.
Павел вытащил из кармана горсть патронов – все, что у него было – и молча высыпал их в ладони девочки.
И без того большие глаза девчушки округлились от удивления – для нее это было целое богатство!
- Накормите ребенка, пожалуйста,- поднявшись, сказал Павел женщине.
Та смотрела на него с еще более сильным удивлением.
Шорохов ободряюще улыбнулся девочке, которая глядела на него, чуть приоткрыв рот – так, наверное, смотрят на появившегося из ниоткуда волшебника, который воплотил в жизнь тайную мечту.
Не сказав больше ни слова, Павел резко развернулся и смешался с толпой.
Он вернулся на станцию без гроша в кармане, но на душе было необычайно тепло и спокойно. Странное, почти совсем забытое, чувство умиротворения разлилось в сознании. Он чувствовал, что его поступок сделал жизнь этой девочки хоть чуть-чуть лучше, не позволив детской мечте в чудеса окончательно угаснуть…
… Успевшее потускнеть воспоминание пронеслось перед глазами Павла во всех цветах и красках, будто это случилось только вчера.
«Иногда один небольшой поступок может перевесить по своей сути сотни других», - раздался в мозгу безликий голос неведомого существа.
Шорохов лишь нервно сглотнул.
«Сострадание – вот что утратили люди».
Тишина, воцарившаяся станции, вдруг показалось Павлу могильной, непробиваемой – будто он остался совершенно один на планете, последний человек канувшей в Лету цивилизации.