Незнакомка убрала фотоаппарат в карман куртки, мило улыбнулась и испарилась в воздухе. У Марка с Кириллом одновременно вытянулись лица.
— Добрый вечер, — раздался бархатный голосок за их спинами.
Они одновременно повернулись, и девушка тут же положила руки с растопыренными пальцами им на лица. Марк от такой наглости опешил, но не успел возмутиться, потому что девушка начала говорить установку:
— Вы никого здесь не видели.
Едва она произнесла эту фразу-выручалку всех акудзин, как тут же прыгнула, оставив мужчин в недоумении глазеть на то место, где она только что стояла.
— Знаешь... — почесал затылок Кирилл. — Думаю, нам стоит всегда быть начеку, потому что нюх подсказывает мне, что мы роем в правильном направлении, и это кто-то из своих.
— Постоянно на подососе у сущности? — удивился Марк. — Так силы расходуются быстро, да и вечная концентрация никому не приносит пользы. Будем жрать двадцать четыре на семь, чтобы сохранять форму.
— Пожалуй, ты прав. Но кто она и что тут делала?
— Может, она и есть наша маньячка?
Кирилл усмехнулся и кивнул в сторону тропинки, ведущей в небольшой лесок, за которым, судя по карте, и начинались озера.
— Ерунда, — отмахнулся он. — Она слишком молода даже по нашим меркам. Лет двадцать пять, не больше, а значит не могла убивать в девяностых, потому что была ребенком.
— Вообще-то... — загадочно протянул Марк, — были прецеденты.
Кирилл остановился и обернулся, удивленно уставившись на Марка.
— Серьезно?
— Дети плохо контролируют сущность. За ними нужен глаз до глаз. Именно поэтому питаются они только под присмотром родителей и опекунов, — пояснил Марк тоном лектора.
— Я в курсе, профессор. Сам был ребенком. Поэтому и удивился, что бывали случаи, когда дети выпивали людей.
— Да, были. До тридцать третьего года. Потом Правление приняло закон, по которому акудзины, не достигшие пятнадцати лет, могут питаться только под присмотром взрослых.
— Так может расскажешь, откуда ты так осведомлен о делах давно минувших лет? — поинтересовался Кирилл с ноткой любопытства в голосе.
— Седьмой отдел был создан в тысяча восемьсот двадцать первом году, — начал Марк, почувствовав себя в своей стихии. — Тогда он назывался по-другому: «Комитет по сохранению тайны». Как-то так... Бредовое название, в общем. А история его создания очень занимательна. Ты наверняка слышал, что акудзины не всегда горели желанием использовать ментальные способности, чтобы воздействовать на память людей? Людей в давние времена высасывали досуха и довольно часто.
— Да, мы проходили это на уроках истории.
— Так вот в девятнадцатом веке акудзины залезли во все министерства и ведомства так глубоко, что им стало выгодно сохранение тайны нашего существования. Но очень не кстати разбушевалась княгиня Куракина. Мадам выпивала своих слуг, и однажды народ стал роптать, потому что слуги у нее пропадали бесследно и регулярно. Никто не хотел идти к ней работать. Молодой князь Васильчиков поднял этот вопрос на Собрании, где выступал впервые в силу возраста. Некоторые его поддержали в этом вопросе, точнее всего трое. Остальные же отнеслись равнодушно или встали на защиту княгини.
— Интересно. Я об этом не знал.
— Конечно, не знал. У нас все как у людей. Правильная история достойна изучения, а темные ее периоды, хорошо если будут упомянуты, а то и вовсе постараются забыть.
— Верно. Так что там с княгиней?
— Дамочка в конец охамела и выпила какого-то гостя в своем будуаре. А гость оказался не простым — целым послом одной европейской страны. Князь Васильчиков снова поднял вопрос на Совете, и Совет, чувствуя, что запахло жареным, дал молодежи карт-бланш. Так четыре друга создали Комитет, вывели принципы его работы, носились по городам и весям, подправляя память свидетелям, и добились наказания для княгини. Она была сослана в дальние края, где на многие километры не было ни одного живого человека. Так, что Ищейка, знай своих предшественников: князь Васильчиков, граф Бобровский, граф Ланской и князь Голицын.
— А-а-а... — засмеялся Кирилл. — То-то тебя в наши ряды потянуло! Зов предков, не иначе.
— Вообще-то, он не мой предок. У нашего рода было столько ветвей, что, если я начну тебе о них рассказывать, мы тут и заночуем... Славный лягушатник.
Они вышли на берег водоема, поросшего тиной и ряской. Мирно квакали лягушки, шуршали в траве стрекозы и пели цикады. Багровый закат освещал заброшенные, никому не нужные пруды, пробиваясь сквозь редкие посадки на том берегу.