Марк откинулся на спинку кресла и присвистнул. Получалось, что у Правления была развернутая сеть шпионов, которая следила за каждым? Или только за десятками?
Он вбил в поиске фамилию Кирилла и открыл его карточку. Оказывается, у коллеги бабка была акудзином, а дед человеком, но сила бабки компенсировала кровосмешение, поэтому потомки не ослабли. И как догадывался Марк, ни любовниц, ни любовников-однодневок у Кирилла в досье не было, зато были девушки с которыми Калинин состоял в длительных отношениях. Всего три штуки.
Самым любопытным было убийство человека в возрасте пятнадцати лет. Выходит, права была мать — все акудзины случайно убивали. Но Марк отмел эту мысль. Он случайно не убивал людей. Убил только намеренно и то не человека.
Пока размышлял крутил колесико мышки и сам того не заметил, как опустился в конец списка, где были единички. А было их чрезвычайно много. Впрочем неудивительно — браки с людьми встречались все чаще.
Однако список на единичках не закончился. Дальше пошли нулевые значения со знаками после запятой, и закачивались они на одной сотой. Их было еще больше, чем просто единичек.
У Марка вытянулось лицо. Он открыл последний файл. С экрана на него смотрел худощавый подросток в самом расцвете пубертата. В досье на паренька были обычные данные типа ФИО, даты рождения, адреса, родственники, место учебы, но Марка заинтересовала строка со степенью сущности.
«Потенциально акудзин. Сущность возможна в зачаточном состоянии. Проявление силы в развитом чутье, неосознанное ментальное влияние на людей», — прочитал Марк и вернулся к списку родственников. Просмотрев карточки родителей мальчишки, он увидел ровно те же комментарии к степени сущности. И лишь добравшись до бабки со стороны отца увидел, что она единичка.
А ведь Марк считал, что ими акудзины и ограничиваются, ведь маленький сгусток энергии под сердцем виден медикам. Оказывается, акудзины вели учет и тех, кто видимой силы не имел, не мог передвигать предметы при помощи сущности, не мог прыгать в пространстве, зато эти люди обладали чутьем, могли неосознанно влиять на людей, заставлять их бояться, сами не осознавая, что они творят.
Таких в народе называли энергетическими вампирами, тяжелыми людьми, неприятными личностями. Зачем же Совет акудзин пасет этих... все-таки людей? В представлении Марка никакой опасности для общества они не представляли. С точки зрения науки? Ну допустим интересно, но не более того.
Марк глянул на часы в нижнем углу экрана и выругался про себя. Потратил на изучение ненужных досье без малого сорок минут. Он вернулся к поиску и ввел описание девушки. Как и предполагал система выдала большой список совпадений. Тогда Марк решил рассматривать сначала досье от двушек до четверок. В его преставлении девушка была не самым слабым акудзином, раз сумела прыгнуть вне зоны видимости, но и не слишком сильной. Она явно торопилась с установкой, а сильные акудзины подходят к этому более обстоятельно.
Он щелкал мышкой так быстро как только мог. Взгляд на фото — дальше. Взгляд на фото — дальше. И уже начал паниковать, потому что отец никогда не давал поблажек. Марк ругал себя за то, что так нелепо облажался, когда был близок к цели.
— Я тебе говорил, что ты тупой? — раздался за спиной голос отца.
Марк подскочил в кресле и схватился за сердце. Откинулся на спинку, чтобы унять сердцебиение, и виновато посмотрел на отца.
— И не бдительный, а стоило бы, — покачал головой Юрий Петрович. — И много ты посмотрел досье знакомых?
— В твое не лез, не переживай, — стиснул зубы Марк.
— А в моем ничего интересного и нет, — пожал плечами Голицын-старший. — Зато тут много наших любовниц-человечек, потому что бабы иногда скрывают беременность, а акудзины скрывают свою сущность от них. Бастарды опасны, если мать не знает, кто в ней сидит. Хорошо, это проявляется к концу первого года жизни, а не сразу. Но матери такого ребенка боятся каждого шороха и могут что-нибудь учудить.
— А как насчет тех, кто меньше единицы? — не удержался от вопроса Марк.
— Наблюдаем. В народе их называют экстрасенсами.
— Мы не видим картинки из прошлого и будущего.
— Поверить не могу, что ты мой сын, — тяжко вздохнул Юрий Петрович. — Зато мы видим людей — все их эмоции. Они как открытая книга, и мы можем управлять этими эмоциями, если захотим. А из этих, которые настолько слабы, что сущности не видно, получаются неплохие абьюзеры, маньяки и шарлатаны.