— Полагаю, ответить на последний вопрос легче всего. Меня зовут Куней. Бесфамильный, даже если считать немагические рода.
— Существуют немагические рода? — уточнила я.
— А ты не знала?
— Честно говоря, я ещё позавчера не особо знала о том, что существуют рода магические. Никогда не любила политику.
— Понимаю. Так вот, меня зовут Куней. Я, как правильно отметила… — юноша запнулся.
— Милль. — подсказала ему Милль.
— Как правильно отметила Милль, я не волшебник. Более того, я абсолютно магически не одарён. Я, если так можно выразиться, совершенно нормальный человек.
Мы с Милль переглянулись. Я была уверена: в её голове проскочила та же мысль, что и у меня. “У нормальных людей как раз есть способности к волшебству”, да, Милль?
— Вы вообще когда-нибудь задумывались, как сильно вы раздражаете людей? — внезапно спросил он. С одной стороны, я должна была бы начать апплодировать его смелости. С его точки зрения, сейчас он сидел напротив двух представительниц самого смертоносного биологического вида и говорил им, что они раздражают.
С другой стороны, раздражаем?
— В каком смысле?
— В Симмерии у мага всегда есть приоритет над человеком. Если кому-нибудь из ваших потребуется земля, потому что у неё особые свойства, или, например, помещение в каком-нибудь важном месте — то мнения живущих там людей даже не спросят. Их попросят съехать, выдадут несколько подачек в компенсацию и забудут. А если будут сопротивляться — выгонят силой. Даже не убьют, нет: просто отодвинут магией. Словно шкаф переставить.
— И ты…
— А я спёр у одного из магов книжку. Мне всё было интересно — что ж там такое пишут для вас, колдунов, что это даёт вам силы с нами так обходиться. Я тогда ещё не знал про природный дар, и думал что это, знаешь, как секрет. Типа, как ключ от чулана. Надо узнать, куда его прячут, и можно будет отхлёбывать батин виски.
— И та книжка, которую ты украл, была “Проектирование и конструирование устойчивых магических систем”? — предположила Милль.
Куней кивнул.
— Так уж вышло, что она показалась мне потрясающе интересной, хотя и любая руна, которую я пытался нарисовать, не работала. Всё-таки для меня, тринадцатилетнего пацана, это было как окно в мир, которого я никогда не видел. Книга, в которой буквально написано “Нарисуйте эту картинку на листе бумаги и на ней появится молния”. Молния, конечно, не появлялась — но я почти сразу догадался, что проблема во мне, а не в том, что я рисую.
— И ты не бросил изучение артефактов даже тогда?
— Неа. Я, знаешь, как прочёл её — я вдруг словно видеть начал! Идёшь мимо дома колдуна, и тут ба! Свет закручивается в спиральку. Для меня раньше сразу было, мол, чудо, и всё тут. А потом я как понял, что это не просто свет в спиральку закручен, а там руна нарисована, так я ещё и узнать её могу — сенсор освещённости — то я сразу себя таким умным почувствовал! Словно сам посвящение в тайное знание прошёл, хоть и бесполезно оно для меня было.
— То есть, ты научился понимать, что за артефакты нарисованы, хотя ни разу не нарисовал одного сам?
— Как же не нарисовал. Рисовал. Они не работали просто, но я рисовал. Чтобы привыкнуть, как они выглядеть должны. И воображал, что они работают. Я мелкий тогда был — это была словно игра. И потом я начал замечать, что мои рисунки иногда похожи на те рисунки, которые у волшебников на домах. Или на заборах, там.
Я начала догадываться, куда он клонит.
— И поняв, как устроены защитные руны, ты понял, что можешь нарушать контуры?
— Ага. В них иногда встречались совершенно идиотские ошибки. Это для меня как развлекуха была: подойти к дому колдуна, найти, где у него забор неправильно защищён, и сломать контур. Потом дужку погнуть, и уйти, не залезая, ничего такого. Просто чтобы он, колдун, знал, что дурак. А я, человек, умнее него оказался.
— Вопиющее хулиганство. — усмехнулась я, про себя оценивая наглость человека, который гадил магам исключительно из соображений справедливости и остался непойманным.
— Во-во. И я тоже так думать начал, как старше стал. Мол, что если бы у меня дома в заборе жердь погнули, или, там, крышу разворошили — я бы обиделся. И гадливо, стало быть, обидное делать. Да и книжку ту я всю назубок выучил, и решил в колдовскую библиотеку пролезть — может, новую книгу себе утащу, и ещё что-нибудь узнаю. И стал гулять около библиотеки, разглядывать защиты там, а дома — делал чертёж того, что у них нарисовано в барьере. И наконец нашёл залаз.