Юбку цвета космических туманностей укрывала тонкая вуаль-паутинка из всё той же сверкающей серебряной нити. Даже в волосах Тамары я видела это серебряный блеск. Как вообще ей это удалось? Попросила кого-то? Купила артефакт?
— Она вплела нитки в волосы? — ахнула Милль, разглядывая мою наставницу через собственную систему линз.
Тамара научилась быть похожей на волшебницу, не обладая магией. Этим упорством оставалось лишь восхищаться.
Куней распахнул перед ней двери и подал руку, помогая зайти на ступеньку кареты. Сам он выглядел гораздо проще. Опрятно, но всё-таки совершенно на другом уровне. Молочно-белая рубашка, шоколадного цвета штаны из плотной материи, перевязь через плечо с ножнами в которых торчала рукоять ножа. К этой же перевязи были подвешены несколько мешочков.
Если смотреть на них с Тамарой рядом, они были больше похожи на принцессу и её пажа, чем на двух влюблённых.
Впрочем, зная наглость Кунея и его абсолютное отсутствие страха — полагаю, это Тамара будет стесняться, а не наоборот.
Покрасневшая и смущённая, Тамара, села на заднее сиденье. Куней занял место водителя и через несколько секунд автомобиль дёрнулся и поехал по дороге прочь от школы.
И если мы хотели увидеть что-нибудь еще, то надо было срочно следовать за ними. Переобувшись в ускоряющую обувь, мы с Милль лёгким (хоть и превышающим скорость автомобиля) бегом последовали за ними.
Глава 17. Основной инстинкт. Ч4
Когда автомобиль Кунея выехал на берег озера, солнце уже село, и последние отблески закатного пламени скрылись за бесконечно далёким горизонтом. Мы с Милль прибыли чуть раньше и уже успели обустроить себе наблюдательный пункт, тщательно прикрыв его ветками, камышом и светоперенаправляющей магией.
Лодка, которую обещал Куней, покачивалась возле причала, и точно так же, как я не ожидала автомобиля на маховом двигателе, не ожидала я и этой “лодки”.
О чём думает человек, когда слышит, что юноша ведёт девушку из ближайшей академии кататься ночью на лодке под звёздным небом? О деревянных лавках, скрипе уключин, старом судёнышке, видавшем виды…
Лодка Кунея выглядела совершенно иначе. Борта, выкрашенные в чёрный, были отполированы и начищены так, что белый свет поднимавшейся над горизонтом луны отражался в них, продляя лунную дорожку на воде. Внутри, как и в автомобиле, было два кресла: переднее и заднее, на каждом из которых могли бы сидеть двое человек.
Кем вообще работал Куней в немагическом мире? Я ни разу не задумывалась над тем, насколько он был богат по меркам не-магов. Эти автомобиль и… лодка — они были его?
Он открыл перед Тамарой дверь и провёл её к лодке, держа за руку так бережно, будто малейшее неправильное движение — и девушка рассыпется миллионом осколков. Сквозь систему воздушных линз всё было видно так хорошо, словно мы стояли в метре от лодки. Мы увидели, как Куней перекинул трап к своей лодке, и провёл по нему Тамару. Как они сели рядом на переднее место.
И как судно пришло в движение — не ведомое, казалось бы, никакой силой.
У этого парня было второе за сутки транспортное средство на маховом двигателе. Он утверждал, что он не принадлежит к симмерийским родам. Но кто же в таком случае он?
Лодка мягко скользила по глади воды, а мы с Милль рассматривали происходящее. Разговора не было слышно, но они говорили о чём-то.
— Таника~а! — шепнула мне Милль. На том расстоянии, на котором мы были от наблюдаемой парочки, можно было бы говорить в полный голос — но это совершенно нарушило бы погружение!
— А?
— А ты можешь подключиться к чувствам Тамары сейчас? Ну, как она подключается к нашим, через мнимую Модель? Ну или подслушать их, как ты умеешь?
Могла ли я?
Как минимум, я могла попробовать. Я легла перед линзой, попросив Милль следить за тем, чтобы я не замёрзла, и посмотрела на Тамару. Постаралась услышать её мысли. Представить, что меняется в её жизни сейчас. Ощутить, ради чего она надела это платье…
С каждой мыслью я погружалась всё глубже и глубже. Прошло полчаса.
Катер нёсся по тьме, усыпанной сияющими кристаллами далёких звёзд. Космическая бесконечность была наверху и внизу, и я утопала в ней, не в силах задержать взгляд на чём-то одном.
Звёзды-жемчужинки на моём платье сверкали в свете бесконечно далёкой Луны, в белом сиянии вечности. Я была частью этой бесконечности, крохотной, но невыразимо важной. Ночное небо и ночная вода. И мои одеяния цвета открытого космоса.