Ещё неделю назад она ни за что не рассказала бы мне о таком. Кажется, мы с Кунеем растопили ей сердце. С разных сторон.
— Не то что бы я толком знала, на что способна, до Бойни. Я просто хотела чтобы меня не замечали. Я очень много наблюдала за тем, как другие девочки обращают на что-то внимание. Как это связано с тем, что произошло, с тем, что они чувствуют, какое у них настроение… Есть множество тонкостей настроения, знаешь? То, как Митрани или Микава… — на этом имени Тамару передёрнуло. Я видела, как она делает усилие, чтобы продолжить. — … Даже то, как они ходят, очень многое значит. В зависимости от того, раскачивала Микава бёдрами или нет, я могла определить, захочет она…
— Я знаю, что делает Микава, профессор. Разочек попробовала. — прервала Тамару я. В глазах Тамары проскочила ощутимая благодарность.
— Да… И таких факторов — их очень-очень много. Я как-то научилась замечать все. А потом… меня вдруг перестали видеть. Я видела Митрани или Микаву, и сразу понимала, в каком они настроении. На что и в каком порядке будут обращать внимание. И мне очень-очень хотелось, чтобы в этом порядке не было меня. И в какой-то момент ситуации, когда они могли пройти мимо даже не увидев меня, начали случаться всё чаще. Это действительно было похоже на волшебство. Они словно смотрели сквозь меня, как сквозь пустоту. А потом…
— …Потом вы пришли на Бойню?
— Это вышло случайно. — призналась Тамара. — В один из раз Митрани её стая всё-таки прижали меня. Как-то так вышло. Наверное, не уследила… Они начали смеяться, а я вдруг ляпнула, что в этом году не буду в зрительницах Бойни. Случайно. А потом… Ну, если бы я не пришла, они бы начали искать меня специально и избегать их было бы труднее. И я пришла. И оказалось, что можно не только убирать себя из внимания других девочек. Это работало и для других эмоций. Я поняла, что я могу очень захотеть — и они начнут чувствовать себя лучше или хуже. Могу заставить их не только не замечать меня, но и замечать меня там, где меня нет.
— Иллюзии?
— Не те, что делает профессор Альма. — покачала головой Тамара. — Они скорее как… уверенность в том, что я где-то там. Сейчас покажу.
Я резко почувствовала, что Тамара стоит возле окна. Это ощущение было настолько отчётливым, что мне пришлось начать вслух шептать “Её там нет. Это магия.” И даже несмотря на это, Тамара, которая должна была сидеть передо мной, пропала. Вернее, не столько пропала, сколько я не могла её увидеть. Я могла убеждать себя, что её нет около окна, однако на это уходили все мои силы. Я не могла одновременно не видеть её у окна и видеть сидящей передо мной на стуле. Знание о том, что она сидит на стуле, тоже не помогало: мои чувства спорили друг с другом, словно я сходила с ума.
Проще всего было бы это разрешить, просто согласившись с тем, что Тамара стоит у окна.
Я уверена, что тогда я сразу же увидела бы её там.
Знать, что её там нет, было до тошноты сложно.
Поэтому я просто закрыла глаза, позволяя факту того, что теперь я совершенно точно не знаю, где Тамара, справиться и со следами знания о “Тамаре-на-стуле” и с давящим ощущением “Тамары-у-окна”.
Это помогло. Принять, что я вообще без понятия, где Тамара, с закрытыми глазами было гораздо легче.
Но для того, чтобы понять это и осмыслить едва-едва хватило моего уровня рефлексии. Я была уверена: у Митрани времён Бойни такой не было. Ни у кого не было. Подобная способность действительно сделала бы Тамару абсолютно неуязвимой.
— Однако, тогда я не умела делать это настолько здорово. — отметила Тамара, прекращаяя воздействие и возвращаясь на стул. Мой разум заплакал от подобных издевательств, но принял новый факт за правду.
— Тогда я только нащупывала все эти техники. И тогда я ещё очень-очень боялась Митрани.
— А сейчас?
— Сейчас я бы одолела ту Митрани ещё раз… Но то, какой она была на арене… Мне кажется, если она не будет знать где я, она просто уничтожит всё, чтобы попасть наверняка. Мне кажется, она вообще не может бояться.
Я вспомнила лежащую на больничной койке Митрани, которая шептала что-то бессвязное, мучаясь от ночных кошмаров.
Митрани совершенно точно умела бояться. Но, кажется, сообщать Тамаре об этом будет невероятно некорректным поступком. Милль бы не поступила так. А значит и мне не стоит.