И активировала руну сигнализации.
Мы успели убежать до того, как нас взяли бы с поличным. Кажется, мы взбесили и сильно задели нашу противницу, так и не узнав ничего о том, в какой магии она сильна. Кажется, мы с Милль заработали по выговору. Однако, у меня не было ощущения, что я поступила неправильно. Странно, учитывая, что я не достигла ни одной из целей, с которыми шла к Микаве. Надо будет отрефлексировать это позднее.
Куней пришел в школу раньше, чем мы думали. Когда мы вернулись от Микавы, он уже дожидался нас в штабе. Сообщив ему, что Тамара любит сладости, и что она ждёт их вечерней встречи, мы с Милль смогли успокоить его тревогу. Уже через несколько минут, заявив, что ему надо подготовить эти самые сладости, он исчез.
Надо как нибудь проследить его путь попадания в школу.
Мы с Милль были готовы к шпионским играм как никогда. Ни одна из нас не умела наводить полноценную невидимость. Ни одна из нас не знала, как правильно вести внешнее наблюдение. Однако я отлично создавала воздушные линзы, и мы решили, что просто будем сидеть достаточно далеко.
Куней открыто прибыл к школе в восемь часов вечера и сразу же ответил на тот дурацкий вопрос, что возник у меня утром. Ведь он прибыл не просто так, а с транспортом.
Магический транспорт — не единственный, который есть в мире. Не-маги придумали много собственных способов быстро перемещаться — лошадь, телега с быком, и, наконец, двигатель на кипящей воде.
Помимо того, существовали редкие и опасные маховые автомобили — кареты для не-магов, в которые ставился магический двигатель. В отличие от обычных магических карет, этот двигатель был неуправляем — не-маг все равно не cмог бы управлять им. Он работал абсолютно всегда, и представлял собой большую шестерню, на которой чертились руны, собирающие магию из окружающей среды и вращающие с ее помощью колесо.
Такие машины работали не везде и не всегда, однако небольшой город рядом с магической школой — идеальное место для них. В нем достаточно сильный магический фон и достаточно мало потребителей, чтобы колесо крутилось с приличной скоростью.
И именно такой маховый автомобиль вёл Куней. Шесть колес, обитых резиной, воронёный металлический корпус, сиденья, обитые белым бархатом, и громоздкая, переусложнённая система управления, с помощью которой в этих каретах использовали вращение магической шестерни.
Когда Тамара вышла из ворот школы, мы с трудом сдержали вздох восхищения. Нет, разумеется, все мы знали, что Тамара тоже умеет быть очень красивой, несмотря на отсутствие у неё косметической магии. Просто ей на это надо несколько часов усилий, а не несколько секунд колдовства.
Но я даже не могла представить, что у неё вообще есть такая одежда! Тамара вышла в длинном, до середины голени, сине-фиолетовом платье, похожем на ночные небеса. Белоснежные точки жемчуга и серебряная вышивка, соединявшая точки, покрывали плечи узором созвездий, а тёмный корсет с чёрным кружевом и серебряной лентой шнуровки напоминал поток галактического свечения.
Юбку цвета космических туманностей укрывала тонкая вуаль-паутинка из всё той же сверкающей серебряной нити. Даже в волосах Тамары я видела это серебряный блеск. Как вообще ей это удалось? Попросила кого-то? Купила артефакт?
— Она вплела нитки в волосы? — ахнула Милль, разглядывая мою наставницу через собственную систему линз.
Тамара научилась быть похожей на волшебницу, не обладая магией. Этим упорством оставалось лишь восхищаться.
Куней распахнул перед ней двери и подал руку, помогая зайти на ступеньку кареты. Сам он выглядел гораздо проще. Опрятно, но всё-таки совершенно на другом уровне. Молочно-белая рубашка, шоколадного цвета штаны из плотной материи, перевязь через плечо с ножнами в которых торчала рукоять ножа. К этой же перевязи были подвешены несколько мешочков.
Если смотреть на них с Тамарой рядом, они были больше похожи на принцессу и её пажа, чем на двух влюблённых.
Впрочем, зная наглость Кунея и его абсолютное отсутствие страха — полагаю, это Тамара будет стесняться, а не наоборот.
Покрасневшая и смущённая, Тамара, села на заднее сиденье. Куней занял место водителя и через несколько секунд автомобиль дёрнулся и поехал по дороге прочь от школы.
И если мы хотели увидеть что-нибудь еще, то надо было срочно следовать за ними. Переобувшись в ускоряющую обувь, мы с Милль лёгким (хоть и превышающим скорость автомобиля) бегом последовали за ними.
Глава 17. Основной инстинкт. Ч4
Когда автомобиль Кунея выехал на берег озера, солнце уже село, и последние отблески закатного пламени скрылись за бесконечно далёким горизонтом. Мы с Милль прибыли чуть раньше и уже успели обустроить себе наблюдательный пункт, тщательно прикрыв его ветками, камышом и светоперенаправляющей магией.
Лодка, которую обещал Куней, покачивалась возле причала, и точно так же, как я не ожидала автомобиля на маховом двигателе, не ожидала я и этой “лодки”.
О чём думает человек, когда слышит, что юноша ведёт девушку из ближайшей академии кататься ночью на лодке под звёздным небом? О деревянных лавках, скрипе уключин, старом судёнышке, видавшем виды…
Лодка Кунея выглядела совершенно иначе. Борта, выкрашенные в чёрный, были отполированы и начищены так, что белый свет поднимавшейся над горизонтом луны отражался в них, продляя лунную дорожку на воде. Внутри, как и в автомобиле, было два кресла: переднее и заднее, на каждом из которых могли бы сидеть двое человек.
Кем вообще работал Куней в немагическом мире? Я ни разу не задумывалась над тем, насколько он был богат по меркам не-магов. Эти автомобиль и… лодка — они были его?
Он открыл перед Тамарой дверь и провёл её к лодке, держа за руку так бережно, будто малейшее неправильное движение — и девушка рассыпется миллионом осколков. Сквозь систему воздушных линз всё было видно так хорошо, словно мы стояли в метре от лодки. Мы увидели, как Куней перекинул трап к своей лодке, и провёл по нему Тамару. Как они сели рядом на переднее место.
И как судно пришло в движение — не ведомое, казалось бы, никакой силой.
У этого парня было второе за сутки транспортное средство на маховом двигателе. Он утверждал, что он не принадлежит к симмерийским родам. Но кто же в таком случае он?
Лодка мягко скользила по глади воды, а мы с Милль рассматривали происходящее. Разговора не было слышно, но они говорили о чём-то.
— Таника~а! — шепнула мне Милль. На том расстоянии, на котором мы были от наблюдаемой парочки, можно было бы говорить в полный голос — но это совершенно нарушило бы погружение!
— А?
— А ты можешь подключиться к чувствам Тамары сейчас? Ну, как она подключается к нашим, через мнимую Модель? Ну или подслушать их, как ты умеешь?
Могла ли я?
Как минимум, я могла попробовать. Я легла перед линзой, попросив Милль следить за тем, чтобы я не замёрзла, и посмотрела на Тамару. Постаралась услышать её мысли. Представить, что меняется в её жизни сейчас. Ощутить, ради чего она надела это платье…
С каждой мыслью я погружалась всё глубже и глубже. Прошло полчаса.
Катер нёсся по тьме, усыпанной сияющими кристаллами далёких звёзд. Космическая бесконечность была наверху и внизу, и я утопала в ней, не в силах задержать взгляд на чём-то одном.
Звёзды-жемчужинки на моём платье сверкали в свете бесконечно далёкой Луны, в белом сиянии вечности. Я была частью этой бесконечности, крохотной, но невыразимо важной. Ночное небо и ночная вода. И мои одеяния цвета открытого космоса.
Он сидел рядом. Я знала его имя — и то, что он пригласил меня на первое в моей жизни свидание. Я знала, что он привёл меня в эту бесконечную ночь, в которой мы остались вдвоём, покинув весь мир.
Мы словно не были на Земле. Ничего не напоминало о ней здесь, кроме тихого плеска волн жидкого космоса о борта лодки.
Я никогда, никогда-никогда не ощущала ничего, с чем могла бы хотя-бы сравнить сегодняшний вечер.
В тот бесконечно отдалённый день, на невыразимо далёкой планете я победила в магическом турнире, и мне рукоплескали сотни зрительниц. Тогда я думала, что это будет самый счастливый из дней.