— Да, это славно. Но всё-таки, ты всегда проигрывал родительскому. Думаешь… погоди.
Разговор резко затих. Если я не развею заклинание прямо сейчас, то…
Посланная по моим подслушивающим ниточкам акустическая бомба почти успела. Когда каналы окончательно рассыпались, став воздухом, хаотичным, как и прежде, звук вырвался из них и прознительно засвистел на весь коридор. Мне пришлось зажать уши плотными сгустками спешно сжатого воздуха — или это оглушило бы меня, пусть и не попало бы в трубки. Страшно представить, что произошло бы, попади это мне прямо в уши. Через усилитель.
Картины моего корчащегося от боли тела с окровавленными ушами заполнили голову. Кем бы ни был неизвестный — он блокировал подслушивание всерьёз, контратакуя. Учителя не поступали так. Учитель всегда предпочтет звуконепроницаемый кокон вокруг себя и собеседника, и уж точно не станет вслепую бить потенциально смертельной магией.
Это короткое подслушивание наверняка стоило мне возможности записаться к профессору Альме. Впрочем, я не сожалела. В моей голове уже возникло лицо Тамары, когда она увидит меня — я даже добавила мысленно “И только меня” — в списке участников.
Все мои опасения подтвердились. Лист профессора Альмы действительно был полон. К Тамаре действительно никто не пошел. Незнакомая мне студентка, сидевшая за учительским столом, подняла на меня взгляд, исполненный уныния.
— К Альме нет. Совсем нет. И никак выцепить не получится.
— Я к профессору Тамаре. — с усмешкой заявила я, левитируя карандаш к единственную пустому листу.
— Мазохистка? — спросила незнакомка. В ее голосе не было ни намека на интерес. Так, праздное любопытство.
Я уверенно кивнула.
— Обожаю эмоциональные качели в исполнении вчерашних школьниц. Когда первое занятие?
— У тебя — сегодня. Директор распорядился, как он сказал, “поощрить самых уверенных”. Так что ты получаешь одно бесплатное занятие с Тамарой вне срока. Поздравляю. Можешь пройти во-он в ту дверь.
Девушка сделала несколько издевательских хлопков в ладоши.
Когда я взялась за ручку двери, я услышала тихое “Ой!”. Еще через секунду я увидела, как Тамара старательно делает вид, что она не лежала только что на учительском столе. Еще через мгновение она поморщилась — видимо, поняла, кто я такая.
Но я была уже готова. Надо начинать давить, пока она не решила, что я пришла поиздеваться. В конце концов, я хочу получить уроки Мнимой Модели, а не заставлять Тамару самоутверждаться.
— Профессор Тамара, мне очень жаль, что я так отвратительно вела себя на сегодняшнем занятии.
Я поклонилась, с трудом сдерживая улыбку. Мне бы очень хотелось видеть лицо Тамары сейчас, но нельзя ломать спектакль.
— Я хотела бы, чтобы вы стали моей наставницей на этом курсе, и надеюсь, что вы не откажете.
Немая сцена продолжалась несколько секунд. За это время я выпрямилась и улыбнулась Тамаре самой невинной улыбкой из всех, что знала.
И это сработало.
— Д-да, конечно. — Тамара закивала, изо всех сил стараясь войти в роль учительницы. — Таника, верно?
Я кивнула.
— Кажется, ты будешь… одна тут.
Тамара оглядела пустой класс.
— Значит, вы сможете уделить мне больше времени, правда?
— Да… пожалуй, могу? Но почему я?
Она выпалила это спонтанно, явно не желая на самом деле произносить. И мне следовало ответить очень корректно, если я хочу не испортить все прямо сейчас. Аккуратно поддержать её, напомнить о чем-то, чем она будет гордиться.
— Вы победили Митрани, профессор Тамара. На моих глазах. Я наверняка столкнусь с ней дальше на курсе — хотя и не знаю, в чем, толком, этот курс состоит. И я хочу тоже победить её. А научить этому можете только вы.
— Я… да, конечно, только я! — Тамара вздернула носик и на секунду зажмурилась. Угадала. Ей было приятно. — Так значит, вам не рассказали, что будет на курсе? Тогда, давай я…?
Я уселась за парту и сложила руки, чтобы максимально походить на образ послушной школьницы. Тамара, кажется, начинала расслабляться — и притом у нее не возникало желания вломиться в мои чувства.
— Это будет похоже на Бойню, но больше, дольше и сложнее. — начала Тамара. Я достала блокнот и карандаш — для пущего спокойствия моей наставницы, я решила писать рукой, без левитации.
— Вас всех разделят на отряды по три человека, и поменяют комнаты, чтобы вы жили вместе. Помимо того, существует индивидуальный зачет, и каждой будет известно её место в этом зачете — но не будут известны места остальных. В составе команд вам предстоит изучать магические техники, отрабатывать совместные действия и сражаться в тренировочных боях. За это каждой из вас будут начисляться баллы. Ты не будешь знать сколько их у тебя, но если ты поравняешься с другой студенткой не из твоей команды, то между вами будет назначена дуэль. Отказ от дуэли штрафуется значительно сильнее, чем поражение в ней. Благодаря такой системе, на одном месте рейтинга могут быть максимум три ученицы — в случае, если все они из одной команды. Есть вопросы?
— Сколько времени дается на подготовку дуэли?
Тамара задумалась на несколько секунд, вспоминая.
— Обычно около дня, но по согласию сторон этот срок может быть увеличен. Однако, до дуэли или отказа от неё эти ученицы не могут набирать очки.
Я кивнула, откладывая эту информацию. Неясно пока, как я могла бы это использовать — но в таких играх хитрость могла найтись в совершенно любом правиле. Оставалось выяснить, какая польза будет от моей наставницы. Она уже согласилась уделить мне много времени — но нужно ли оно мне?
— Профессор Тамара, а мы начнем заниматься сегодня же?
— А ты хочешь? — удивленно спросила Тамара, вытаскивая палочку из наплечного чехла.
— Да, конечно!
Я действительно хотела. Занятия Тамары напоминали нечто среднее между унижениями и конспектированием трактатов трехсотлетней давности. Но, возможно, в личном порядке она окажется значительно приятнее?
Тамара подняла палочку. Я ощутила, как ноги начали подкашиваться. Я запаниковала, схватилась за стол, боясь упасть со стула. Я…
Тамара опустила палочку и мне сразу стало легче.
— Плохо. Старайся лучше. — сказала она и снова начала поднимать палочку.
— Стойте! — выкрикнула я, пока не стало слишком поздно. Кажется, профессор вовсе не понимала, что именно она делает не так. Причем, делает не так не только со мной, но и на занятиях.
— Вы же совсем не объясняете! — в сердцах выкрикнула я. — Я не знаю, как от этого защищаться, что вы вообще от меня ждете?! Вы же меня просто пытаете!
Тамара выглядела обескураженной. Ее пальцы задрожали. Я вдруг поняла — еще месяц назад в такой ситуации она расплакалась бы.
— Я тренирую тебя. — сквозь зубы процедила моя наставница. — И если ты не хочешь учиться сопротивляться — можешь выйти вон.
— Простите меня, профессор Тамара. — снова склонилась я. Мне нельзя было все испортить теперь, когда всё практически пошло как по маслу. Я должна срочно сформулировать правильный вопрос.
— Но мастерства в Мнимой Модели достигли только вы, а учебники по ней ужасно старые, и похожи скорее на музейный экспонат, чем на пособие. Я правда не знаю, как защищаться. Не могли бы вы научить меня?
— О…
Тамара села, обдумывая сказанное. Потом глубоко вдохнула и начала говорить. Очень медленно. Чуть дрожащим голосом. Сейчас я была уверена: она стесняется.
— Знаешь, если честно, кажется, я и сама этого не знаю.
Глава 3. Стандартная Модель. Ч1
Во всей Академии не хватит зелий, чтобы успокоить бешенство, клокотавшее во мне. Я шла так быстро, что на меня оглядывались. Кажется, ещё чуть-чуть, и воздух вокруг меня начал бы искрить.
Не знает. Она, черт её дери, не знает! Все мои рассуждения начали сыпаться. Все надежды на то, что именно я буду той единственной, у которой по Мнимой Модели будет стоять пятёрка, рушились. Удивлённое лицо отца, когда он увидит первую за мою жизнь тройку в годовом табеле, уже стояло перед глазами. Он не будет кричать. Не будет злиться. Просто хмыкнет, и скажет “Что ж, ещё одна?”. Он всегда так говорил про тех из его студентов, кто, как он выражался, “Шёл по кривой дорожке”. Отец преподавал в мужской академии и был лучшим из профессоров. Во многом именно его отношение к преподаванию помогало ему работать год за годом, десятилетиями, не теряя искры: всякий, кто мог бы погасить в нём искру, всякий, кто его разочаровывал, кто падал с образовательного пьедестала — переставал для него существовать.