Он проводит меня через остальную часть здания, хотя я замечаю одно крыло, которое он старательно избегает. Интересно, что в нём такого, чего он не хочет, чтобы я увидела? Маршрут, по которому он нас повёл, был тщательно извилистым и продуманным. Меня наполняет уверенность в том, что он хотел, чтобы я не заметила, что мы пропустили это крыло.
— Ну, это всё очень мило, — говорю я, когда мы возвращаемся в вестибюль. — Ты сказал, что Джейкоб может помочь мне с проектом по воде?
— Конечно! — говорит Гершом, его голос прогремел в пустом пространстве. — На самом деле, у меня была та же мысль, и с этой целью мы уже работаем над решением. Оказывается, мы думаем, что нашли линии труб, питающих фонтан.
— Ты шутишь?
Его улыбка говорит больше, чем любые слова. Пока не знаю как, но это плохо.
— Конечно, нет, — говорит он. — Мы ещё не решили проблему полностью, иначе он уже заработал бы.
— Конечно, — говорю я, пытаясь понять, какова его точка зрения.
— Джейкоб, ты можешь спуститься под здание? Там находится центр управления, который, как мы подозреваем, является ключом к обеспечению потока воды.
Прямо под этим зданием. Откуда он узнал? Мог ли он спланировать это с самого начала, когда выбрал его? От последствий у меня перехватывает дыхание.
Джейкоб выходит вперёд.
— Сюда, — говорит он угрюмо, опустив глаза.
Гершом смотрит на него с сияющим удовлетворением. Самодовольный член.
— Конечно, — говорю я, поворачиваясь вслед за Джейкобом.
Я не могу так просто уйти.
Остановившись, я оборачиваюсь и смотрю на Гершома, окруженного его подхалимами. Он изо всех сил изображает образец для подражания спасителя.
— Как давно ты знаешь?
Он качает головой, улыбка медленно превращается в хмурый взгляд. Классический Гершом, он прикидывается тупым. Последователи вокруг него смотрят, и даже я испытываю лёгкий трепет перед его способностью играть с толпой.
— Я не понял вопроса, Сара, — говорит он, качая головой. — Не могла бы ты уточнить, что ты хочешь знать?
— Как давно ты узнал, что ключ к поставке столь необходимой воды находится здесь, под этим зданием?
— Недолго, — лжёт он.
Я знаю, что это ложь. Когда он это говорит, его глаза устремляются влево, а в уголках рта играет улыбка, угрожая тщательно выработанной серьёзности. Переведя свой взгляд на Энид, она тут же прерывает зрительный контакт и смотрит вниз. Никто из его последователей не встретился со мной взглядом. Они все знают. Они знали уже давно.
С трудом сглотнув, проталкивая комок в горле, я киваю, как будто купилась на ложь.
— Конечно.
Чтобы отвернуться, понадобилось усилие воли. Каждый мускул болит, когда я иду за Джейкобом, напряжение слишком велико.
Он ведёт нас обратно в вестибюль, затем через боковую дверь в пыльный и вонючий коридор. Примерно на полпути по коридору он превращается в комнату. В этой комнате есть мониторы, эквивалентные змайским, прозрачные конструкции от пола до потолка. Каждый из них имеет толщину около трех-четырех дюймов и ширину два фута с полкой, выступающей «спереди» на высоте, удобной для стоящего змая. Чтобы воспользоваться им, мне пришлось встать на цыпочки.
Насколько мне известно, работает только один экран, который находится в главном здании, тот, который даёт возможность говорить и понимать язык Змай. Действующая теория заключается в том, что они эквивалентны компьютеру. Хотя из-за перебоев в подаче электроэнергии, ущерба, нанесённого войной, и последующего упадка времени, никто не знает, можно ли заставить их снова функционировать.
Джейкоб проходит сквозь ширмы в дальний угол комнаты. Когда он становится на колени, я вижу люк в полу. Грязь и мусор были очищены, поэтому стало очевидно, что здание было открыто и, вероятно, движение в него и из него было частым.
— Можешь помочь? — спрашивает Джейкоб, подняв глаза на меня.
— Конечно, — соглашаюсь я, подходя к нему и становясь на колени.
Ручка достаточно большая, чтобы мы оба могли за неё ухватиться. Конечно, он предназначен для змаев, и его вес, возможно, для них ничего не значит, но нам обоим приходится приложить усилия, чтобы его поднять.
Он падает на землю с громким грохотом и огромным клубом пыли. Чихая, я вытираю грязь с глаз, пытаясь вытереть слезы.
— Черт, — говорю я.
— Да, — соглашается Джейкоб. — Так каждый раз.
Конечно. Он бывал здесь часто, но они будто только что нашли его. Ага.
Тусклый свет освещает лестницу, ведущую в большую шахту. Похоже, он уходит на десять-пятнадцать футов в туннель, по которому проходит множество труб.