Когда клинок Палача окончательно покинул землю, моя знакомая шагнула вперёд, с какой-то странной уверенностью глядя на бывшего Хранителя, своего друга и любимого.
— Приближается шторм, Джон, — протянула Исполнительница Желаний, вынимая из маленького портала узкий золотой меч.
И да помогут нам боги пережить его.
Глава тринадцатая. Мировые похороны
Обычно численное превосходство находится на стороне моего врага. Но сегодня всё было совсем наоборот. Думаете, правильно называть Сэма — врагом? Забытый всеми, потерявший близких, преданный любовью. Хранитель, который решил сражаться до конца. Он был более чем похож на меня. Возможно, даже более человечным. Не знаю до конца, какая же всё-таки история связывала его и Исполнительницу Желаний. Но какой бы она не была, против фактов не попрёшь. Сэмюэль призвал клинок Палача, проклятое оружие, эдакий ультимативный знак, что он был настроен серьёзно.
Удивительно, как гнев, злоба и отчаянье могут вывернуть полноценную развитую личность на изнанку.
— Мы всё ещё можем просто поговорить, — печально протянул я, глядя в опустошённые глазницы, то и дело менявшие свой цвет.
Исполнительница Желаний молчала, сжимая своё призванное оружие в обеих руках. Меч отливал золотом, а сила, что исходила от него, невольно внушала уважение. Форма лезвия и сама суть маны, испускаемой им, оказалась странно знакомой для меня. Будто где-то, буквально раз в своей жизни, я уже видел нечто подобное. Но времени на погружение в старые, даже древние, воспоминания, у меня не нашлось. Сэм недобро усмехнулся, направляя клинок в нашу сторону. Пять метров разделяло его и нашу парочку. Уверен, Хранитель Торна преодолеет их за мгновение.
Впрочем, как и я.
— Вы пришли сюда по своей воле, — процедил Сэмюэль. — Пришли, хотя никто вас не приглашал. Ваши души будут отличным топливом для моих сил. А когда падут Судьи и бездна… Я наконец-то стану свободен от боли.
— Безнадёжно, — вздохнула Исполнительница, ещё крепче сжимая оружие. — Он всегда был таким. Упрямым, не идущим на компромиссы.
— Что ж, Сэм, — обратился я напоследок к полыхавшим ненавистью глазам. — Я правда хотел, как лучше. Но ты не оставил мне выбора.
— Пха-ха-ха! — рассмеялся Хранитель, крутанув клинок. — Ребята вроде тебя всегда говорят высокопарные и красивые слова. Думаете, что способны решать всё за всех. Ты говоришь не с человеком. Ты говоришь с Хранителем. С таким же, как и ты, существом. Вынимай свой меч, если не хочешь, чтобы я убил тебя быстро.
Вместо ответа я опустился на колени, чем вызвал очередной припадок смеха. Лишь конь бездны молчал, понимая, что я собираюсь делать. Ладонь к мёртвой земле, слова заклинания — в голове. Медленно, с расстановкой ударений они прокатились в сознании, а когда последнее огненной печатью оклеймило мой разум, почва вздрогнула. Ветер, поднятый ещё Сэмом, усилился, шёпот давно ушедших душ тоже. Зелёное небо стало серым, далёкий тёмный туман — белым. Словно время остановилось, хотя та сила была уничтожена.
Я поднялся, аккуратно держа в руках вещь, вылезшую из-под земли. Сделал шаг вперёд, глядя в оранжевые прищуренные глаза. Поднял клинок на уровень глаз, бегло осмотрел, будто что-то могло измениться. Испещрённое алыми прожилками лезвие направилось в сторону Сэма. Один меч напротив другого.
— Теперь я верю, что ты понимаешь меня, коллега, — хмыкнул Хранитель Торна. — Убей или будь убитым. Так было на заре человечества…
— И так будет до его заката, — кивнул я, узнав поговорку, выгравированную на костяной рукояти клинка Палача.
Миг — и схлопнулось пространство, пытаясь справиться с давлением, в одно движение оказанным двумя телами, бросившимися друг на друга. Два лезвия скрестились, высекая искры и заставляя сотни, нет, тысячи душ выть ещё громче. Исполнительницу Желаний отшвырнуло ударной волной куда-то в туман, но я был уверен, что конь бездны так просто не исчезнет. Я и Сэм кружились в смертельном танце, в котором сталкивались не столько наши мечи, сколько убеждения.
Я, как и он, ненавидел Судей. Как и он, я убил огромное количество людей. Их души стали топливом для огня, для силы, что делает клинок Палача особенным оружием. Всё наше различие было в применении. Я поднимал свой клинок ради тех, кто был ещё жив, тех, кого хотел вернуть. Сэм — ради мертвецов. Ради себя, своих эмоций и чувств. Не ища альтернатив, он спускался во всё более глубокую бездну отчаянья. Знаете, смотря в прошлое, я могу сказать…