В конце правления первого поколения Стюартов интерес к ним заметно остыл, прослеживалось разочарование и в династии, и в их манере правления государством. Интерес к предкам Тюдоров вспыхнул вновь во Франции. Этослучилось после того, как Карл II и Джеймс II якобы обнаружили (не исключено, что подделали) документы, доказывающие непосредственную и тесную связь династии с Людовиком XIV и французским двором. В 1673 году труд Бэкона был переведен на французский язык. В основном, французов привлекала лишь одна линия саги о Тюдорах: союз Оуэна Тюдора и Екатерины Валуа. История их любви легла в основу исторического романа «Время прилива, Принц де Галле». Его издали в Париже в 1677 году. Книгу быстро перевели на английский язык и год спустя опубликовали в Лондоне. Так ознаменовалась свобода культуры в эпоху Реставрации. В 1696 году в Париже появляется новая любопытная версия взаимоотношений Оуэна Тюдора и Екатерины Валуа. В это же время в Англии низложен Джеймс II. Он вынужден скрываться во Франции. И сразу же начинается, правда за рубежом, новая волна политического интереса к его предкам — Тюдорам.
Год 1697. В Париже публикуют «Историю Генриха VII, Короля Англии» Ж.Марсольера. Автор называет героя своего повествования мудрым английским Соломоном. Вновь подчеркивается прямое кровное родство Генриха с Екатериной Валуа. Внимание читателей концентрируется на глубокой религиозности короля, твердости принципам. Подробно говорится о том, как первый монарх этой яркой династии сумел добиться помощи Франции в решающем бою за корону.
В эпоху Просвещения на трон восходит династия Ганноверов. Романтическая и политическая судьба Тюдоров предается некоторому забвению. Правда, в Уэльсе историки и археологи докапываются до новых бесценных сведений о жизни самых ранних Тюдоров. Но лишь в эпоху королевы Виктории интерес к этой удивительной королевской семье вспыхнул опять. Начало положила писатель-биограф Агнесса Стрикленд. Она трудилась над жизнеописанием королев Англии. В ее художественно-публицистических рукописях, где историческая правда легко переплетается с вымыслом, нашлось достойное место и для Екатерины Валуа, и для супруги Генриха VII, Елизаветы Йоркской. Первые ее публикации появились в самом начале правления королевы Виктории. Долгое время они пользовались завидной популярностью и служили богатым источником информации для писателей и литераторов Викторианской эпохи. Большинство читателей привлекала история любви Оуэна Тюдора, небогатого, малообразованного уэльсца, и пылкой молодой вдовствующей королевы Англии Екатерины Валуа.
Генриху VII повезло куда меньше. По рукописям современных историков-хронистов его образ складывался как-то скучновато: сухой, скрытный, немногословный… Вряд ли подобный характер мог вдохновить литераторов художественного жанра. Да и пятнадцатый век (времена короля Генриха) пользовался неважной репутацией: эпоха политического упадка и гражданской войны. Интерес к Генриху и Джасперу Тюдорам, как научный, так и литературный, снова поугас. После же двух мировых войн романтические настроения, опять благодаря той же теме любви Оуэна Тюдора и Екатерины Валуа ожили, только после 1954 года появился целый ряд пьес и романов английских и уэльских авторов. А в 70-е годы опубликовано не меньше пяти объемных произведений на эту тему с обещающей фразой в конце «Продолжение следует…»
Есть, правда, немного работ бесспорно исторической достоверных и ценных, авторы которых прослеживают судьбы Тюдоров до 1485 года. В 1972 году вышла в свет подробная биография Генриха VII С. Б. Краймса. Она дает заслуженно высокую оценку труду Полидора Вергилия, посвященному юности и молодости Генриха Тюдора.
Казалось бы, интерес к династии Тюдоров должен быть особенно острым среди историков и литераторов Уэльса, не говоря уже о националистически настроенных писателях. Так было до начала этого века. Но Закон Генриха VIII о Союзе (Единении), в результате которого произошло слияние Уэльса и Англии, довольно быстро ослабил признаки национального различия. Уэльс англизировался. Более того, один из современных лидеров политического национализма в Уэльсе Гуинфор Эванс в 1971 году опубликовал книгу (в английском переводе ее название — «Земля отцов»), в которой недвусмысленно говорит о том, что восхождение на престол династии Уэльского происхождения в 1485 году стало роковым для Уэльса и его граждан.
Точки зрения могут быть разными и даже противоположными. Бесспорно одно: уэльские предки королевской династии Тюдоров — явление малоизученное. Даже специалисты в этой области знают до обидного мало о том, как зародилась одна из самых ярких монархических семей Европы. Но чувство, что тебе чего-то не хватает, — уже стимул, и это обнадеживает.
Глава 1. Подданные принцев Уэльских
Первый монарх из династии Тюдоров, король Генрих VII был англичанином только наполовину. Вторую половину крови поделили поровну французские и уэльские предки, но именно эта четверть уэльской крови выделяла его среди современников и так ярко проявилась у потомков. И под уэльским христианским именем своего прапрадеда Тюдур (по-английски — Тюдор) стал известен и сам монарх и его наследники. Нет оснований считать, что предки имели примесь крови королей или принцев. Но именно эта семья изменила смысл и значение служения при дворах наиболее амбициозных, но знатных и достойных принцев Уэльскил.
Первые три четверти тринадцатого века правители уэльского княжества (графства) Гвинедд (Gwynedd, чьи владения охватывали и холмистую местность Сноудонии (Snowdonia), и плодородные земли Англси (Аnglesey), стремились к созданию независимой, сильной и разумно организованной государственности. В Уэльсе хорошо знали о переменах в форме и методах правления, которые происходили в королевствах Западной Европы, и учитывали этот опыт.
Немалую роль в этом играла и Англия. За годы правления Жоруэрта Ллевелина, известного как Ллевелин Великий (1202–1240), князя могущественного, решительного и безжалостного, Гвинедды стали сравнительно сильным (для Уэльса) и самостоятельным княжеством. Это пришлось признать основным правителям уэльских графств. А позже Ллевелин стал именоваться принцем Уэльским. Он правил Гвинеддами с 1202 года. А в 1212 году, обсуждая условия мирного соглашения с королем Франции, говорил от имени всего Уэльса. Он ловко добился согласия короля Джона признать притязания английской знати на Раннимед (Runnymede), и интересы Уэльса были учтены и занесены в Великую Хартию Вольностей, подписанную там в 1215 году. Благодаря Ллевелину Великому на протяжении многих лет до самой его смерти в 1240 году Гвинедды сохраняли силу и независимость.
Именно в эти годы стремительного политического развития Северного Уэльса уэльские предки короля Генриха VII получили признание, которое сделало их одной из самых значительных, могущественных и влиятельных семей Уэльса в тринадцатом веке. Они верно служили принцу Гвинедд и были незаменимыми советниками, дипломатами и воинами в государстве, которое по европейским образцам в основе своей опиралось на службу аристократии. Первые Тюдоры были как раз такой семьей аристократов. Их путь — путь консолидации сил и умножения достояний рода.
Эта семья имела ни с чем не сравнимое значение для двора Ллевелина. Но ни один из Тюдоров не вступал в брак с леди, состоящей в кровном родстве с представителями правящей династии. Они скорее предпочитали занимать важнейшие государственные и военные посты при Ллевелине Великом и позже, при его наследниках. В Англии придворные такого ранга, как правило, получали графский титул.