Вид отсюда красивый: можно рассмотреть заснеженный хвойный лес, по которому пилил последние два часа. Однако вид меня сейчас не волновал: я пытался рассмотреть, вдруг мелькнет где близкая погоня, или взлетят вдали птицы, спугнутые всадниками.
Ни того, ни другого я не обнаружил, но от вида безмятежного леса спокойнее на сердце не стало. Не верю, что избиение рыцаря государь оставит без ответа: это покушение на кропотливо раздуваемый образ королевского величия в самом центре королевства. Да и лавочник моими действиями как минимум недоволен, я уверен.
Я наблюдал не меньше пяти минут, но не нашел ничего, что указало бы на погоню. Ладно, государственная машина может быть весьма нетороплива, и до момента, когда разбуженный мною зверь правосудия очнётся от сна, я уже буду строить портал в Басхуре. Здесь средневековье, нет телефонов, всё организовывается гонцами, и от приказа до приказа может пройти несколько часов. Да и я собрался быстро: в течение часа после выхода с лавки выбрался за город через стену.
Я вздохнул и свернул с дороги — решил передохнуть. Погоню, если она и есть, лучше встретить отдохнувшим.
Пробираться по снегу без накатанной охотниками и путниками лыжни оказалось непросто даже с шестью единицами силы: лыжи натыкались на присыпанные снегом валуны, на засыпанный снегом хворост. Помучившись, я плюнул на резерв, снял лыжи и порывом ветра разметал снег, чтобы видеть, что он укрывает. Треск ветвей под моими ногами слышал, наверное, весь лес, но мне было плевать. Я выбрал удобное место вдали от дороги, от которого дорогу было видно, и достал из котомки перекус.
Обед мой был незамысловатым: остывшие пресные лепешки и растопленный в кружке снег. Отдыхал не больше получаса, прислушиваясь и приглядываясь, пытаясь обнаружить погоню раньше, чем она найдет меня, но лес был неестественно тих. От тишины закладывало уши.
Спустя пол часа, как вновь стал на лыжи, я обогнал охотника с луком и подвешенным к поясу зайцем. Мужик удивлённо уставился на меня, худого подростка в тулупе, который пер огромный груз и притом двигался вдвое быстрее, чем сам охотник.
Судя по следу, мужчина вывернул откуда-то из леса, и наверное уйдёт к одной из крохотных деревенек в два-три дома, которых вдали от столицы разбросано, как грязи. Лес кормит людей, хочет он того или нет.
Лыжня мягко ложилась под ноги. Пахло морозом, хвоей. Я отталкивался палками, переходил с лыжни на лыжню, выбирая удобнее и накатанее. Напрягся при виде встречных саней, запряженных двумя лошадьми, но кучер мазнул по мне безразличным взглядом и повез накрытую рогожей поклажу в сторону города. Проблема была в другом: лошади и сани перелопатили удобные полосы лыжни, и дальше пришлось пробивать свою по самому краю дороги.
Это меня и подвело. Меня догнали по моей же лыжне, когда до Басхура оставался час неспешного хода на лыжах. Время от времени я оглядывался, но не смотрел назад все время, поэтому меня и подловили: когда я спускался с очередной сопки, сзади зашипело, и спустя секунду в одну из сумок врезался огненный плевок. Мой щит не защищал поклажу, и растянуть я его не мог, потому удар достиг цели.
Меня толкнуло вперёд. Я проскользил на лыжах, выпутываясь из многочисленных лямок, и скинул поклажу в снег. Самое скверное, что огненный удар попал в сумку с дорогими травами, которые я планировал продать каким-нибудь адептам, хотя бы в Утреннюю звезду, в которой сейчас нет нормальных трав. Ничего критичного не произошло, самое нужное — флаконы с зельями, лежат в рюкзаке, но все равно досадно. Хоть бы приблизились, представились и поговорили, прежде чем атаковать. Вдруг я не тот самый адепт?
Раздумья не помешали мне взрывом ветра поднять снег позади себя и закрутить снежинки, превратив дорогу в кусочек настоящей бури. Кроме того, я отшвырнул порывом ветра горящую сумку от остальной поклажи и щедро засыпал снегом. Затем выдернул ботинки из креплений, соскочил с лыж, подхватил шест, упакованный в толстый чехол, и огромными прыжками поспешил навстречу приключениям. Чехол позволял не отморозить себе пальцы: внедрять в изрисованный рунами железный жезл ещё и цепочки обогрева я счёл лишним.
Желание поскорее упокоить напавших едва не сыграло со мной последнюю шутку: если бы не энергетическое зрение, я не заметил бы среди вьюги широкую цепь шипов, торчащих по всей ширине дороги. Перепрыгивать их не рискнул: мало ли, выстрелят вверх, и уменьшат резерв щита, а то и обрежут возможность продолжать род. Я пока всё-таки не настолько крут, чтобы ловить все удары на щит.
Увы, пока я обегал шипы, некто изнутри растянул линию защиты, замкнув ту в кольцо. Черт побери, как легко было сражаться с идиотами...
Я не вижу, кто находится внутри шипастого кольца, и сколько вообще нападающих: мое бао разлито в воздухе, закручивает нежный смерч, и мешает смотреть через энергетическую палитру. Будь на месте адептов обычные люди, снег стесывал бы их кожу, забивался в глотку и под одежду, но увы, адептов укрывают щиты.
Вдруг я почувствовал, как бурю рассекло нечто быстрое, и упал на землю. Спустя пару секунд надо мной пролетел странный кнут из напитанных бао кусков льда размером с ладонь. Кнут описал пару кругов вокруг защитного кольца и скрылся внутри. Маг льда. Противник редкий, но от того не менее опасный. А сейчас еще и зима, вокруг валяется куча снега и льда, из которой тот может вытянуть холод. Прекрасно...
Буря взвыла, ветер, как бешеный, захватил ещё больше снега, отвлекая на себя внимание. Я приподнялся на колено и полоснул молнией по вражеской точке: секунда на удар, и половины резерва как не бывало. А пока искра заполняется бао из вшитых в подкладку накопителей, сменю позицию.
Едва успел: в сторону, откуда я ударил молнией, из-под земли полетели шипы, пробивая снег, до половины входя в разлапистые ели. Я подождал, наполняя резерв, потом залил бао в накопители. Но очередной молнией с двух рук бить не стал. Вместо этого я отбежал подальше от дороги, и прилег за узловатую, покосившуюся ель, и сосредоточился на рунах, выстраивая их мысленно в цепочку, наполняя каждую толикой энергии.
Руны выстраивались в цепочку, одна за другой. Бао дрожала, но послушно сплеталась в посыл миру. Небеса не темнели, но если посмотреть с моего ракурса вверх энергетическим зрением, видно, как небеса расцветают энергетическими сполохами. Такая молния тратит кучу моей энергии и требует ювелирного контроля, из-за чего я едва успевал управлять вьюгой, но и результат вышел в десятки раз более мощный, чем если бы я вложил столько же бао в энергетические удары или выпущенную с рук молнию.
Мир отзывался, охотно вливал энергию в мои действия. Говорят, что маги своей волей влияют на мир. Так вот — то, что происходило наверху, как раз напоминало влияние на мир, пусть и со стороны просителя-адепта, букашки, вынужденной оформлять просьбу десятками рун.
Результат того стоил: невероятно плотное бао в форме толстенной молнии устремилось вниз, выжигая всё внутри круга. Мне показалось, что само небо рухнуло на дорогу. Загрохотало так, что заложило уши, меня ослепило, несмотря на закрытые глаза. Я попытался проморгаться, но не вышло: перед глазами застыл образ пляшущей молнии.