— Какая же ты дура. Ты думаешь, меня смогут удержать твои оковы?
— Это не просто оковы. Это Глейпнир.
— Что? — я резко дернулся, из-за чего мое тело вновь сковала сильная боль — Что ты несёшь?
— Не веришь? Тогда попробуй разорвать эти оковы — Хель рассмеялась громким и металическим смехом — Тебе на это и всей твоей вечности не хватит. Ты знаешь, что значат эти оковы и что они делают.
— Они лишают всех сил и их невозможно разорвать. Их может снять только тот, кто их надел на пленника.
— Хель, одумайся. Ты сама себя лишишь всего, что тебе дорого.
— В этот раз твои красноречивые речи не спасут тебя. Ты отправишься в мое самое дальнее подземелье, где ни одна живая душа не сможет тебя найти — Хель подошла максимально близко ко мне и взяла мое лицо в свои тонкие пальцы, впиваясь своими острыми ногтями в мою кожу — Отец, мне жаль, что все вышло именно так. Но ты научил меня тому, что в первую очередь нужно думать о себе. Все остальное не так важно, как личные интересы.
— Я был не прав. В жизни есть вещи, важнее своих личных целей.
— Да? Это случайно не твоя мидгарская девчонка? Ты вправду настолько низко пал, что позволил себе влюбиться в смертную?
— Хель, я тебя, по-хорошему, прошу, сними эти оковы и отпусти меня. Я единственный, кто может спасти тебя и все миры от Одина и его тирании.
— Ты не прав — голос Хель перешел на шепот и был полон сожаления — Теперь Одина никто не сможет остановить. Поэтому, если я хочу выжить, то мне придётся играть по его правилам.
— Ты совершаешь огромную ошибку. Его можно остановить, но для этого тебе надо поверить мне и отпустить.
— Прости, отец, но твоим словам я больше не верю. За последние три тысячи лет я поняла, что тебе наплевать на всех, кроме себя.
— Хель, все не так… — я не успел договорить, как громкий голос Хель прервал мои слова.
— Хватит! Я больше не намерена слушать твои лживые речи! Ты даже сейчас не нашёл сил признаться мне в своих отношениях с мидгарской девчонкой! И ты говоришь мне о каком-то доверии?
— Я не хотел делать тебе больно. Сомневаюсь, что тебе понравилось бы слушать о моих любовных предпочтениях.
— Если бы ты мне сразу признался в этом, то я бы постаралась тебя понять. Но ты, в очередной раз отверг меня и нагло врал мне.
— Хель, послушай меня и поверь мне. Один захватит все девять миров, и ты не сможешь спастись от него.
— Пусть так. Я рискну, но тебе верить я больше не намерена — Хель вернулась на свой трон и громким голосом произнесла — Хеймдалль, он твой.
Дверь тронного зала открылась и на его пороге показалась знакомая мне фигура. Хеймдалль стоял с довольной усмешкой на лице, смотря на меня высокомерным взглядом. Я попробовал исполнить ещё несколько попыток освободиться от своих оков, но все мои попытки были бесполезны. Глейпнир были непобедимы. Эти оковы не могли разорвать ни одни силы в известном мне мире. Насколько мне было известно, они были непобедимы, и их невозможно было уничтожить. Я обреченно обмяк на своём Месте и посмотрел на фигуру Хель.
— Ты ещё пожалеешь об этом. Рано или поздно, но ты осознаешь свою ошибку. Я надеюсь, что в этот момент будет не поздно спасти твой мир и тебя заодно.
Хеймдалль схватил меня грубой хваткой и повёл куда-то за пределы тронного зала. Я вновь оказался в цепях, закованный в катакомбах Хельхейма. Я понимал, что освободиться от этих оков самостоятельно я не смогу и меня невозможно будет отыскать никакими известными способами. Я обреченно уронил свою голову и побрел вслед за воинственной фигурой Хеймдалля, впервые за свою жизнь безнадёжно принимая свою участь и свою судьбу.
Глава 13
США. Штат Калифорния. Пригород Пало-Альто. Днем ранее.
— Скотт, ты дома?
Мой возглас разнесся по всему дому громким эхом. Тишина дома, которая была слишком очевидной, могла говорить лишь о том, что Скотт вновь отсутствовал и сегодняшний вечер я проведу в одиночестве. Я не дёргала его и никогда не задавала вопросов по поводу его отсутствия дома. Этот раз не стал исключением. Сегодня мы с матерью провели активную тренировку, и я была полностью обессилена после столь активного дня. Мне хотелось одного — принять холодный душ и упасть на ближайшую мягкую поверхность. Спустя час я лежала на своей кровати, не в состоянии пошевелиться и заставить себя спуститься на нижний этаж. Я чувствовала лёгкий приступ голода, но силы, чтоб дойти банально до кухни и обеспечить себя едой, у меня отсутствовали. Я лежала в спальне и расслаблялась под звуки музыки, игравшей в моих наушниках. За весь этот год, что я знала Скотта, он подсадил меня на музыку. Теперь, когда я чувствовала тревогу или беспокоилась о чём-то, я включала какой-нибудь воодушевляющий трек, который помогал мне успокоиться и прийти в себя. Сейчас, я лежала посреди кровати, слушая довольно цепляющий мотив песни «let go». У меня в голове слова песни ярко отражались моим собственным голосом. «I'm looking for my happiness now, yeah. (я ищу своё счастье, да). Sometimes I don't really know myself (иногда я действительно не знаю себя). I just wanna soar and never drown (Never drown) (я просто хочу парить и никогда не тонуть (никогда не тонуть) I'm looking for my happiness now (Now) (я ищу своё счастье сейчас (сейчас)»8. Я даже не заметила, как мои глаза сомкнулись, и под мелодичный голос солиста группы Beau Young Prince я смогла заснуть крепким сном.