Окунувшись по мимолетной прихоти в бурлящую студенческую жизнь на год, Харон вынырнул из неё, нахлебавшись на долгое время вперёд. Необходимая ему база знаний получена, а углубляться дальше не было ни желания, ни стремления. Видимо, пришла пора распрощаться с альма-матер, вот только напоследок Белкина отыметь во все дыхательные и пихательные. И не только потому, что он единственный до сих пор не дал почти всей группе и Харону в их числе допуск к экзамену из-за не сданного зачёта. Плевал Харон и на зачёт, и на экзамен с высокой горы, тем более, всё равно уходить собрался. Но для него было принципиальным уйти самостоятельно, а не из-за отчисления. И именно поэтому, зачёт и допуск на сраный экзамен получить необходимо. А ещё обязательно нагнуть, чтоб Белкин перестал нестись и считать себя небожителем.
«Это огромная глупость, бесполезная трата времени и твоё уязвлённое самолюбие, Харитон», — усмехнулся одними глазами Змей, а Харона передёрнуло.
Никогда, даже наедине с собой, он не отождествлял себя с данным ему при рождении именем. Начиная от более-менее сознательного возраста, называл сам себя иначе и от других требовал того же. При желании можно было и паспорт сменить, но заморачиваться с бумажками и бюрократической волокитой не хотелось. А что касается уязвлённого самолюбия, то здесь Змей прав, как и во всём остальном. Но это ровным счётом ничего не меняет. Харон принял решение выебать Белкина и бросить универ, и только в такой последовательности, а от своих идей он никогда не отказывается.
Кинув взгляд на телефон, Харон отметил, что на данный момент идёт вторая пара. Белкин сидит в морфокорпусе и просидит там целый день, замучивая несчастных студентов, намеревающихся выцыганить у него хотя бы отработку. Институтская блядь Инка рассказывала, что пыталась подкатить к Белкину и получить зачёт «за натуру», но тот устроил ей такое опускалово, что несчастная вылетела из кабинета, забыв даже о плане «Б» — подсунуть липовую справку о беременности. На этом моменте Харон саркастически хмыкнул и снисходительно пояснил хлопающей глазами Инке, что в таких ситуациях одно из двух: либо крестик снимать, либо трусы. А быть одновременно беременной и ебаться с каждым встречным-поперечным, хоть он даже и профессор — это как-то не комильфо. Про себя же подумал, что, будучи на месте Белкина, поступил бы с профурой точно так же, если не хуже. И уверился в правдивости слов Костика, такой же институтской бляди, только из другого лагеря, что Белкин «не прочь», но подход нужен. К слову сказать, у Костика «подход» тоже не получился. Утерев сопли несостоявшемуся «герою» в победе над эго профессора, Харон вытащил из доверчивого парня всю интересующую его инфу касательно злобного препода и уже сложил для себя определённый план.
Просто ради зачёта идти на поклон к стервопрофессору — не тот случай. Не хватало ещё давать возможность Белкину играть на своей территории по ему же известным правилам. А вот ошарашить его внезапностью, а там уже… Харон задумался.
Внезапность тоже должна быть не слишком внезапной для начала. Сделать подкат, но такой, чтоб это даже при придирчивом рассмотрении подкатом не выглядело. И смотреть на реакцию. И подсекать на слабостях.
Внутри заворочалось предвкушение. Интересная охота. На выживание, на принцип. И соперник достойный. С чего же начать? Хм, пожалуй, с подарка. Подарки и внимание к себе любят все. И господин Белкин вовсе не исключение. Но что можно подарить профессору, который особо ни в чём не нуждается, да ещё и чтоб подарок был ценным, не пошлым, необычным и, желательно, с намёком?
Харон ломал голову, но мысль поймать не удавалось. Что-то бродило в голове, всё чаще подбрасывая выводы, что занимается он полной хренью. То ли от скуки, то ли от врождённого скотства, то ли ещё из-за чего, но энергия тратится впустую.
«В конце концов, лучше так, чем тупо пробухивать и проёбывать время», — отрезал тревожащие привычный жизненный уклад мысли Харон, забив на то, что весь его «гениальный» план сводится как раз к «проёбывать».
Стены начинали давить — такие дни, когда ощущение чего-то, что вот-вот должно произойти, не давали возможности спокойно «позависать» в расслабленном состоянии. Именно это ощущение время от времени раздирало Харона на части и заставляло совершать глупости, кидаясь из крайности в крайность. Именно в таком состоянии он год назад решил поступать в этот универ. Именно в подобном состоянии разрывал все хоть как-то существующие отношения с претензией на «постоянно». Именно такое ломало и напрягало его сейчас.
«Пройтись нужно, воздухом подышать, — решил Харон, — заодно проветрю мозги, постараюсь отключиться, может, какая дельная идея в голову и придёт».
Он быстро собрался и покинул дом. Ключи от машины остались лежать в прихожей. Харон шёл по городу, лениво рассматривая прохожих, витрины, бигборды и автомобили. Внезапно взгляд зацепился за вывеску книжного магазина, и Харона осенило — вот оно, то, что нужно, то, что он искал.
Быстро перейдя дорогу, он входит в помещение «Продалита» и на секунду замирает от внезапно свалившейся на него тишины. После шумной улицы, здесь, казалось, царил полнейший покой и умиротворение. Адаптировавшись и сориентировавшись в зале, он уверенно направляется к отделу справочной литературы, огибая дугой весь зал, чтобы на пути попадалось поменьше тусующихся по всему залу книголюбов. Харон удивлён, что в магазине довольно много людей. Это сейчас-то, в век развития информационных технологий, когда практически любую книгу можно скачать из интернета. Неужели всем, как и ему, срочно потребовался необычный презент?
Путь его лежит мимо скромно занимающих место в углу полок с эротической литературой. Хмыкнув, Харон выцепляет взглядом несколько тематических изданий и мысленно плюётся, заметив пресловутые “Оттенки”, от которых всех известных ему практикующих тематиков с души воротит. “Надо будет посмотреть потом, что здесь вообще из ассортимента, кроме этого вездесущего шлака”, - думает он, и так, размышляя, направляется к справочной литературе. Проходит стеллажи со словарями, справочниками и энциклопедиями. Остановившись у раздела с медицинской литературой, ухмыляется, вытянув один из томов Атласа анатомии человека авторства Синельникова. Четырёхтомник представлен полностью во всём объеме, типография качественная, иллюстрации и рентгенограммы чёткие, названия представлены не только на русском, но и на латыни, что немаловажно для педанта Белкина. Это не старые издания пошарпанных атласов, пылящиеся в их медвузовской библиотеке и остро ненавидимые всеми студентами.
Харон ставит на место первый том, дающий представление о костях, фасциях и мышцах, скользит пальцем по корешку второго, где в мельчайших подробностях раскладывается эндокринная система. Вынимает и ставит на место третий — с сосудами, и берёт в руки четвёртый том — “Учение о нервной системе и органах чувств”.
Как звучит-то, а? Органы чувств. И с намёком, и с пользой… было бы, конечно, лучше все четыре на презент, но слишком дорогой получится в таком случае Белкин. Каждый том стоит порядка сотки баксов. Если бы этот придурок-профессор брал эквивалент в деньгах, то было бы проще, но здесь не тот случай.
Или взять только первый — основной, по которому Белкин всегда, в основном, и выносит мозг студиозусам. Любимый конёк — латинские названия каждого бугорка и ямки на кости, каждой фасции и части мышцы. Тем более, первый том представлен ещё и в подарочном издании — формат А4, лощёная полиграфия, изображения перекрыты тончайшей папиросной бумагой.
Харон ставит на место том с органами чувств и берёт в руки это понтовое издание. Очень подходит Белкину, просто-таки вписывается в его мировоззрение. А может, к херам это всё? Забить и тупо махнуть куда-нибудь на море в тёплые края. И пусть они себе здесь хоть заебутся со своим Белкиным и его анатомией…
Столкновение с посетителем книжного магазина оказалось для Харона неожиданным, хотя он и видел этого увлечённого чтением парня, который, уткнув нос в книгу, медленно приближался к справочному отделу. Но вот что этот молодой человек абсолютно наглым образом попрёт как танк на стоящего между стеллажами Харона, стало сюрпризом. Мало того, что они столкнулись, так этот книгофил ещё и на ногу Харону наступил, а нога после давнего перелома и недавнего обострения… В общем, приятного мало. Поэтому Харон и рявкнул. Поэтому, и ещё потому, что, как по мановению волшебной палочки, вместе с болью в ноге вернулось и раздражённо-злобное утреннее состояние.