— Дашь мне что-то из одежды? Домой добраться.
— Может, останешься? Уже поздно, ночь. Все устали, да и неважное самочувствие. Отлежаться надо. — Андрей молчит. Думает. Харон даже не надеется на такой подарок, но продолжает уговаривать. — Тем более, сегодня суббота, выходной. И завтра выходной. Торопиться некуда. А к завтра и одежда твоя в порядке будет, и вообще, — откажется, как два байта переслать, откажется. — Просто будем спать.
— Просто спать? — Харон кивает, а внутри всё сжимается тугой пружиной. Ну же? Ну?
— Останусь, — кивает Андрей.
Пружина резко и со звоном распрямляется. Харон внутренне ликует. В душе взрываются фейерверки и светит солнце.
— Ложись, — Харон снимает с кровати покрывало. — Постель свежая, сегодня менял.
— Как знал, — слабо улыбается Андрей.
— Ложись давай, — Харон никак не комментирует эту проницательность. Но ведь, и правда, не знал, просто так получилось. — Я сейчас. Шмот сполосну и в стиралку закину.
— Тебе помочь? — ого, внезапно. — Там же и мои вещи тоже.
— Ерунда, — отмахивается Харон. — Ты ложись, я переживаю, чтоб тебе хуже не стало. Мало ли, как организм на токсины отреагирует. Вроде эта краска и не отрава, да и не воняет особо, безвредной считается, но может быть индивидуальная чувствительность. Ложись, я скоро.
— Хорошо, — Андрей делает шаг к кровати.
— Полотенце отдай, — улыбается Харон. — Нафига оно тебе в постели?
— В твоей постели спят без одежды? — шутит Андрей или ёрничает, Харон понять не может, но надеется, что всё-таки шутит.
— Именно, — улыбается в ответ, видя улыбку на лице Андрея. — Давай, залезай.
«Ляжет так, укроется, замотается, а потом выдаст мне полотенце из-под одеяла, — просчитывает наперёд ситуацию Харон, — ну и ладно, хватит с него на сегодня. И так впечатлений выше крыши».
И замирает. Потому что Андрей сбрасывает с себя полотенце прямо на руки Харона и обнажённым делает несколько шагов к кровати. Затем спокойно ложится и слегка прикрывается одеялом. Сказать, что Харон охренел — не сказать ничего.
«Однако», — думает он, выходя из спальни.
Быстро споласкивает одежду, кладёт её в стиральную машину, включает программу и идёт в коридор. Окидывает взглядом бедлам и мысленно машет рукой — один хер сдирать этот линолеум и стены. На пол бумагу кинуть, чтоб не растаскивалась краска, да и всё. Справившись, возвращается в спальню и ныряет под одеяло.
— Спишь? — рука поверх одеяла на тело Андрея.
— Почти, — сонно, расслабленно.
— Вот и хорошо, — мысленно зажмурившись, обе руки под одеяло, касание к коже, оглаживание и притягивание к себе ближе. Без потерь. Словно очнувшись, Андрей немного возится в попытке отодвинуться, но Харон не собирается так просто сдавать уже отвоёванные позиции. — Тс-с-с, — шёпотом на ухо и ближе тело к телу. — Ты замёрз весь, руки ледяные… Я погрею, — сплетает пальцы с пальцами. — Всё, не шоркайся. Спим.
Андрей расслабляется ещё больше, согреваясь в тёплых руках, и ему уже не хочется отодвигаться и терять это тепло. Сон наваливается приятной тяжестью. Засыпая, Андрей ещё немного удивляется тому, что ему настолько спокойно, как будто он всю жизнь только и делал, что вот так вот засыпал в объятиях Харона.
========== Междуглавие. Андрей ==========
Сон.
Глубокий, и вместе с тем словно на грани между мирами.
Тут и не тут.
Умиротворение.
Спокойствие.
Нирвана.
А за спиной крылья. Со всех сторон плотное тепло. Держит. Не даёт упасть.
Полёт.
Свобода.
Тепло обволакивает со всех сторон, обретает форму, упругость, сжимает в своих объятиях.
Защищённость.
Правильность.
Как в детстве, когда ты дома, и никогда не случится с тобой ничего плохого.
Потому что дом — твоя крепость.
Андрей вздыхает во сне, улыбаясь своим ощущениям, прижимаясь крепче к источнику тепла, которое тут же реагирует, притягивая его ближе.
Сон медленно отступает, оставляя миндальный привкус сбывшихся желаний, а горячий обволакивающий со всех сторон жар и не думает растворяться в призрачном наваждении уходящей ночи.
Всё ещё не открывая глаз, Андрей слегка потягивается, тут же удивляясь некоторой скованности в движениях, чувствует на своём теле сухие ладони, чуть сдавившие кожу. Память оживает, и Андрей, только сейчас по-настоящему проснувшись и вспомнив вчерашний вечер, приподнимает веки и, не веря тому, что видит перед собой, смотрит на спящего рядом, слишком рядом, непозволительно рядом, парня.
Первое желание — немедленно вскочить на ноги и убраться, куда подальше.
Сердце стучит перегревшимся мотором, а воздух отказывается выходить из мгновенно сжавшегося горла.
Пробуждение на адреналине.
Усилием воли, Андрей приказывает себе успокоиться.
Всё хорошо.
Эй, спокойно.
Ничего не произошло.
Всё под контролем.
«Под чьим контролем?» — невротик внутри Андрея бьётся в припадке.
Ничего не происходит.
Харон продолжает спать, и дыхание Андрея постепенно выравнивается. Только сейчас он, наконец, получил возможность спокойно рассмотреть человека, который прочно поселился в его жизни.
Андрей обводит взглядом расслабленное лицо напротив, а затем, сам не понимая, что делает, прикасается кончиками пальцев к губам Харона. Тот инстинктивно дёргает одной стороной рта, будто в попытке улыбнуться. Андрей замирает… не отнимая руки от чужого тела, гладит по контуру подбородка, очень медленно, словно всё ещё во сне спускаясь ниже по шее.
Пальцы подрагивают в волнении, но остановиться уже невозможно — хочется чувствовать, хочется большего контакта, и вот уже ладонь прижимается к мерно вздымающейся груди, а стук чужого сердца отдаётся эхом в сердце Андрея.
Осторожно, очень осторожно, Андрей придвигается почти вплотную к Харону, к его лицу, и губы так близко, что дыхание становится общим.
Только эмоции, только ощущения, стыковка с разумом произойдёт потом… потом… а сейчас… в ушах только грохот взбесившегося сердца.
Бесконтрольно, как под гипнозом, под властью проснувшихся инстинктов, Андрей тянется к зовущим его губам, на секунду прижимается к ним и тут же, испугавшись своей смелости, отодвигается, подавляя позыв впиться в эти губы со всей дури, чтобы в полной мере ощутить весь спектр удовольствия.
А тело зовёт, умоляет, приглашает, требует этого контакта… ближе, ещё ближе… ну же…
Инстинктивное движение бёдрами вперёд… растущее возбуждение, минутное смущение заменяется таким ярким желанием, что Андрей, прикусив губу, опускает вниз руку… сжать, только сжать… успокоиться… дышать размеренно… и чувствует, что и возбуждение у них одно на двоих — общее. Ещё одно движение вперёд… соприкосновение, стыковка — есть контакт.
«Что ты делаешь?»
Андрей отмахивается от слабой попытки разума привести его в чувство.
Нет. Не сейчас. Он не будет сейчас думать.
Ладонью почти невесомо по упругой плоти… чужая плоть совсем другая на ощупь… новое, первый раз — всегда взрывом, потому что неизвестность манит к себе… попробуй, почувствуй, насладись вседозволенностью.
Обхватывает кольцом пальцев плотнее, чувствуя в ответ напряжение под тонкой кожей. Со стоном притирается своим членом, захватывая и его обручем судорожно сжимающейся ладони. Возбуждение накатывает пылающим прибоем, так жарко, что хочется откинуть прочь мешающее одеяло. В голове туманится, и Андрей, закрыв глаза и закусив до боли губы, забыв где он, потерявшись в ощущениях, наплевав, что в любой момент разбудит, если уже не разбудил, спящего напротив, сбившись с ритма, которого и не было, уже не пытается справиться с дрожью подступающего оргазма. Еще быстрее, ещё… мир напрягается вокруг, сжимаясь до абсолютного ничего…
Да-а-а-а…
Андрей со стоном выдыхает, чувствуя пульсацию там внизу, две пульсации… нет, одну на двоих… и совсем рядом ещё один выдох.
И реальность возвращается, когда его руку, там внизу, накрывает другая рука, а чужие пальцы переплетаются с его, мокрыми от их общего удовольствия.