– Это что еще такое? – произнес хриплый голос. – Ровер, ну-ка проверь!
В углу зашевелилось что-то, неразличимое в полумраке. Затем с влажными, шлепающими звуками на свет выползло нечто огромное. Студенистая масса, напоминающая кучу слизи, маслянисто отблескивающая желто-зеленым, собиралась в складки и вытягивалась, скользя по полу; над закругленной передней частью ее покачивался в такт движению ободок из тонких отростков с шариками на концах. Она медленно двигалась поперек длинной столовой в направлении сводчатого оконного проема в дальней стене комнаты.
– Я бы никогда не поверил, что можно выдрессировать медузу, – донеслось от второй фигуры за столом. В голосе ее прозвучало некоторое удивление.
Первый вновь обернулся лицом к своему гостю, сидящему по другую сторону стола.
– Совсем наоборот, сенатор. Дрессировать их очень легко. Собственно говоря, это – один из самых податливых видов, что мне встречались. Мне бы хотелось, чтобы таких было побольше.
Лицо говорящего пересекал огромный шрам, изуродовавший его правую сторону: правый глаз превратился в щелочку в обвисшей коже, нос расплющился, придавая лицу вид свиного рыла.
– К несчастью, я вполне могу себе представить то, чего вам бы хотелось, доктор Эвазан, – ответил аккуалишский сенатор, содрогнувшись от отвращения.
Фигурой он был схож с человеком, но чертами лица напоминал морское млекопитающее: у него были большие, влажные черные глаза и массивные, загнутые вниз клыки. Короткие встопорщенные усы обрамляли его квадратную морду, словно расколотую пополам широкой и тонкой линией рта. Сенатор поднял руку и взял стакан, стоящий перед ним на столе. Рука его напоминала плавник: пальцев на ней не было, кроме отстоящего большого. Эта рука указывала на то, что сенатор принадлежал к наиболее выдающейся из двух аккуалишских рас, а значит, и к их правящему классу. Нервно поглядывая на Ровера, он сделал глубокий глоток темно-зеленого андоанского эля.
Студенистое существо уже добралось до одного из оконных проемов. Приподнявшись передней частью, оно замерло на мгновение, подергивая отростками с шариками на концах, словно принюхиваясь. За квадратным оконным проемом до самого черно-серого горизонта простиралось обширное море водной планеты Андо. Над ним громоздились грозовые тучи, между которыми вспыхивали ослепительные молнии, выхватывая из темноты бурлящий грозовой фронт.
Над вспененными ураганом волнами прокатился оглушающий раскат грома и отразился от голых каменных стен украшенного шпилями замка, прилепившегося к скале над самым обрывом. В сотнях метрах под окнами замка громадные волны разбивались об уступы каменистого острова в мириады белесых пальцев, взвивающихся вверх в тщетном усилии ухватиться за что-нибудь. Полное величие разгулявшейся стихии скрадывалось до некоторой степени сеткой мерцающего света: каждый оконный проем был защищен экраном, созданным энергетическим полем.
Склизкое существо вновь шлепнулось на пол. Его отростки тут же наклонились к Эвазану и закачались, словно подавая неотложный сигнал. Доктор вскинул единственную уцелевшую – левую – бровь. Полуразрушенное лицо не выказало никаких других признаков чувств.
– Возможно, вам лучше сейчас нырнуть под стол, – обратился он к своему гостю довольно прозаичным тоном.
Остолбенев от удивления, аккуалишский сенатор уставился на руку Эвазана, вынырнувшую из-под стола уже с зажатым в ней бластером. Другая его рука сначала хлопнула по одной клавише на небольшой панели, скрытой в столешнице, затем – по другой.
Потух свет.
В то же самое время из-за окон раздалось шипение, и через них в комнату ввалились три фигуры, пробив энергетические экраны. С пронзительным воплем сенатор метнулся под прикрытие толстой столешницы. Трое нападающих упали на пол, перекатились и тут же вскочили на ноги. Вспышка далекой молнии выхватила из темноты три человеческие фигуры, которые уже подняли оружие. Эвазан уже перекатывался от стула к смежному с комнатой холлу. На ходу он выстрелил, поразив одну из фигур прямо в грудь.
Раненый вскрикнул от боли, пошатнулся и рухнул наземь. Двое других метнулись в сторону в поисках прикрытия. Выстрелы противников пересекали темную комнату со всех сторон, высекая искры из каменных стен и разнося в щепки мебель. Один из нападающих так стремился поразить Эвазана, что не заметил, как к нему что-то подползало, до тех пор пока влажное шлепанье не заставило его резко обернуться, – и в этот момент на него бросился Ровер.
Медуза не оставил своей жертве ни малейшего шанса защититься: его отростки метнулись вперед, прикоснувшись своими кончиками к его лицу и груди. Каждый из шариков на концах отростков ярко вспыхнул, и человеческое тело одеревенело, затряслось, словно под воздействием электрического тока, и рухнуло на пол. Уголки перекошенного рта Эвазана приподнялись в гротескной ухмылке.