Я заметил движение: один из Людей Песка – медленно, пригибаясь к земле, – направлялся с севера к влагоуловителю и воде. Когда он достиг пакета с водой в тени влагоуловителя, он стал на колени и обнюхал пакет – понюхал воду внутри него. Он медленно поднял голову и издал пронзительный крик, который эхом отразился в каньоне. Вскоре я насчитал восемь Людей Песка – нет, десять, – бегущих к воде со всех сторон; четверо из них обходили мой флаер по широкой дуге.
Только один из них – маленький, может, молодой? – сделал глоток. Двое других перелили остальную воду в тонкий бурдюк, чтобы забрать ее с собой, не пролив при этом ни капли. Когда они закончили, тот, который первым подошел к воде, посмотрел в мою сторону. Затем они все посмотрели на меня. Они не издавали ни звука, – и они не бежали. Тот, который обнюхивал воду, вдруг поднял правую руку и сжал ее в кулак.
Я выпрыгнул из флаера, отошел от него на несколько шагов, поднял свою правую руку и также сжал ее в кулак. Так мы некоторое время и стояли, глядя друг на друга. Так близко к ним я еще никогда не подходил. Мне было интересно, случалось ли им хоть раз оказаться так близко к человеку. Нас обдувал легкий ветерок, принося прохладу с востока, из каньона, и вдруг все эти Люди Песка повернулись и исчезли в дюнах.
Они не уничтожили мой влагоуловитель. Они не попытались убить меня. После того как я оставил им воду, они оставили в покое и мой влагоуловитель, и меня. Они приняли мой дар.
Итак, я взял на себя обязательство оставлять им воду из этого влагоуловителя. Конечно, было бы лучше, если бы я мог продавать эту воду, – мне нужно было продавать ее, – но пара литров воды не казалась мне слишком высокой ценой за то, что все мои остальные влагоуловители останутся в целости и сохранности. Какое-то время я обойдусь тем, что производят они, и куплю тем временем у Эйвина два старых влагоуловителя второго поколения. Как только мне удастся починить их и они вступят в строй, объем добываемой из воздуха воды вернется к тому минимуму, который нужен был мне, чтобы выжить.
Все это, вместе взятое, не казалось мне слишком высокой ценой за возможность жить в мире с народом Песка.
С этого-то дня я и начал отсчет своего пребывания на ферме.
День второй: Ферма на границе
Эйвинд сказал мне, что только сумасшедший может поселиться так далеко. «Никто так далеко еще не забирался, – сказал он. – Я поверить не могу данным по влажности в этих каньонах – и это всего в нескольких километрах от Дюнного моря!»
Но я сам проверил данные по влажности: в этом месте можно было добывать воду. Немного. Моя ферма не будет богатой, вроде тех, что располагались неподалеку от Бестина, но однажды утром, когда я разбил лагерь в отдаленном, как мне тогда казалось, каньоне, я проснулся на одеяле, расстеленном прямо на песке, и одеяло это оказалось влажным от росы. Влажной была моя одежда. Влажными были мои волосы. Я вытащил из флаера приборы, включил их, и все они показали одно и то же: здесь есть вода. Вода, которую стоит разрабатывать. Каким-то образом она перелетала через горы и собиралась здесь, прежде чем испариться на просторах Дюнного моря, расположенного дальше к западу. И так происходило день за днем, на протяжении двух недель, которые я провел в этом каньоне, собирая данные. За последующий год я возвращался в этот каньон – и в соседние с ним – еще двадцать девять раз: мне необходимо было вооружиться максимально достоверными данными, чтобы доказать, что эта ферма окажется способной к существованию, и, следовательно, получить кредит на ее развитие. Но сам я знал, что здесь можно построить ферму, с того самого дня, когда проснулся с влажными от росы волосами.
Я провел месяцы, заполняя анкеты общества землевладельцев и ожидая документов, подтверждающих мое право на эту землю, и затем еще месяцы, заполняя заявки на получение кредита и ожидая ответа на них, – и все это время со всех сторон я слышал, что сошел с ума. Но у меня на руках были неопровержимые факты – показания моих приборов, которые я демонстрировал всем, кто мог дать мне право на эту землю или кредит; впрочем, я показывал их и всем тем, кто готов был просто выслушать меня и дать мне совет. В конце концов, меня согласился выслушать менеджер Зигианского отделения банка: он прочитал мои отчеты, удостоверился в уровне моего образования (достаточно ли у меня знаний для ведения работ на влажной ферме – которых у меня хватало) и моей благонадежности (держу ли я слово в отношении выплаты долгов – что я обычно делал). Он дал мне кредит.