– Любой урок, насколько припоминаю. Но жаль, тебе следовало больше обращать на них внимания. Понимать политиков - значит понимать основы природы думающих существ. И вспомни сейчас самый первый урок. Тот, кто приобрел власть, боится ее потерять.
– Свои силы джедаи используют во благо,- чересчур твердо отозвался Скайуокер.
– Благо - это всего лишь точка зрения, Анакин. И джедайская концепция добра не единственная. Возьмем, к примеру, ситхов, Повелителей тьмы. Из того, что я читал про них, я вынес заключение, что ситхи верили в справедливость и безопасность не меньше джедаев…
– Джедаи верят в справедливость и мир.
– В беспокойные времена разве есть разница? - мягко спросил Палпатин.Джедаи проделали звездную работу по поддержанию мира в Галактике, согласись. Но кто сказал, что ситхи не справились бы лучше?
– Этот спор не из тех, которые стоит вести с Советом… Если вы понимаете, о чем я говорю,- отозвался Анакин с недоверчивой улыбкой.
– О да. Потому что ситхи - угроза власти джедаев. Урок номер один.
Анакин замотал головой.
– Потому что ситхи - зло.
– С точки зрения джедаев, несомненно,- уступил Палпатин. - Зло - ярлык, который мы клеим на то, что угрожает нам, верно? И все же ситхи и джедаи сходны почти в каждой детали, включая поиск величайшей власти.
– Джедаи ищут величайшего понимания,- возразил Анакин.- Более глубокого понимания Силы…
– Которое даст им больше могущества, верно?
– Ну… да,- Анакин засмеялся.- Не следовало мне спорить с политиком.
– Мы не спорим, Анакин. Мы просто беседуем,- Палпатин поерзал, устраиваясь еще удобнее.- Наверное, настоящее различие между джедаями и ситхами лежит только в векторе внимания. Джедаи набирают мощь через понимание, а ситхи набирают понимание через мощь. Вот почему ситхи всегда будут могущественнее джедаев. Джедаи так боятся темной стороны, что отрезают себя от важнейшего аспекта жизни: страсти. Любого рода. Они даже не позволяют себе любить.
Кроме меня, подумал Анакин. Но я ведь никогда не был идеальным джедаем.
– Ситхи не боятся темной стороны. Ситхам неведом страх. Они приемлют весь спектр опыта от высот трансцендентного наслаждения до глубин ненависти и отчаяния. Эмоции не даны нам понапрасну, Анакин. Вот почему ситхи более могущественны: они не боятся чувствовать.
– Ситхи полагаются на страсть к силе,- произнес Анакин,- но когда страсть иссякнет, что останется?
– Может быть, ничего. Может быть, много. Может быть, она не иссякнет никогда. Кто знает?
– Они думают про себя, только о себе.
– А джедаи? Нет?
– Джедаи самоотверженны… мы отвергаем себя, стираем, чтобы присоединиться к течению Великой силы. Мы можем заботиться только о других…
Палпатин вновь подарил собеседнику мудрую улыбку.
– Или вас так учат думать. Я слышу голос Оби-Вана Кеноби в твоих ответах, Анакин. А что думаешь ты сам?
Скайуокер внезапно обнаружил, что балет неизмеримо интереснее, чем лицо канцлера.
– Я… уже не знаю…
– Сказано, что если возможно постичь песчинку - понять всю ее суть,- то тем самым можно постичь и вселенную. Кто говорит, что ситхи, глядя внутрь себя, видят меньше джедаев, которые глядят на мир?
– Джедаи… джедаи - хорошие. Вот в этом и различие. Мне все равно, кто что видит.
– Что такое джедаи,- негромко продолжал канцлер,- если не группа весьма могущественных существ, которых ты считаешь друзьями? Ты верен своим друзьям, я понял это, как только узнал тебя. И я восхищаюсь тобой. Но верны ли твои друзья тебе?
Скайуокер бросил на собеседника хмурый взгляд.
– Что это значит?
– Станет истинный друг просить тебя поступить неправильно?
– Я не уверен, что это неправильно,- стоял на своем Анакин.
Возможно, Оби-Ван говорил правду. Возможно. Может, они всего лишь хотят поймать Сидиуса. И хотят защитить Палпатина.
Возможно.
Вполне.
– Они просили тебя нарушить Орденский кодекс? Пренебречь Конституцией? Предать друга? Предать то, что для тебя важно?
– Канцлер…
– Думай, Анакин! Я всегда пытался научить тебя думать. Да-да, джедаи не думают, но готовые затхлые ответы уже не годятся: времена меняются. Поразмысли над поступками и мотивацией. Не беги от предположений. Боязнь потерять власть - слабость как джедаев, так и ситхов.
Скайуокер обмяк в кресле. Слишком много событий за столь короткое время. В голове все перемешалось и потеряло последние крохи смысла.
Кроме того, что сказал Палпатин.
В словах канцлера чересчур много смысла.
– Мне на ум пришла древняя легенда,- промурлыкал Палпатин. - Анакин, ты знаком с трагедией Дарта Плагеуса Мудрого?
Скайуокер покачал головой.
– Да, так я и думал. Эту историю джедаи не станут рассказывать. Это легенда ситхов о Повелителе тьмы, который так глубоко взглянул внутрь себя, что сумел постичь и стать хозяином самой жизни. И, поскольку две части едины, если взглянуть внимательнее, в самую суть смерти.
Анакин выпрямил спину. Неужели он слышит все это наяву?
– Он сумел уберечь кого-то от смерти?
– Согласно легенде,- сказал Палпатин,- он мог напрямую влиять на мидихлориан и благодаря им создавать жизнь. Обладая такими знаниями, поддерживать жизнь в том, кто уже жив, пустяк, ты не согласен?
Целая вселенная возможностей разворачивалась в голове у Скайуокера.
– Сильнее, чем смерть… - прошептал он.
– Темная сторона, насколько я понял из книг, тропа, ведущая к способностям, которые можно счесть сверхъестественными.
Анакин разучился дышать.
– Что с ним произошло?
– О, это же трагедия, знаешь ли. Едва он достиг бескрайней власти, он потерял все страхи, кроме одного - боязни ее потерять. И понял, что основная его проблема - Совет Ордена, понимаешь ли.
– Но что произошло?
– Ну, чтобы уберечь свою власть, он передал знания своему ученику.
– И?
– И ученик убил его, пока тот спал,- Палпатин беспечно пожал плечами.Плагеус так и не понял, что произошло. Трагическая ирония, верно? Он мог спасти любое существо в Галактике от смерти, кроме себя самого.