– Итак, Анакин,- произнес Палпатин, пока остальные отходили подальше.Ты проводил своего друга?
Скайуокер кивнул.
– Если бы я ненавидел Гривуса меньше, то пожалел бы его.
– Да? - Палпатин заинтересовался.- Разве джедаям позволена ненависть?
– Фигуральное выражение,- отмахнулся Анакин. - Не имеет ничего общего с моими чувствами к Гривусу. Оби-Ван скоро привезет его голову.
– Разумеется,- промурлыкал канцлер, взяв Скайуокера за руку и провожая его к выходу,- если Совет не ошибся. Я по-прежнему считаю, что мастер Кеноби не годится для этой работы.
Анакин сердито дернул плечом. Почему все хотят говорить о том, о чем он - не хочет?
– Совет был… уверен в своем решении.
– Уверенность такая прекрасная вещь! - воскликнул канцлер.- Хотя часто случается так, что самые уверенные как раз и совершают ошибки. Что будет делать Совет, если Кеноби окажется не способен справиться с Гривусом без твоей помощи?
– Понятия не имею. Полагаю, что они будут думать над этим, если и когда это событие произойдет. Джедаи учат, что упреждение отвлекает.
– Я не философ, мой мальчик, в моем роде деятельности упреждение часто - единственная надежда на успех. Я должен предвидеть действия моих противников и даже союзников. Даже… - он с улыбкой широко повел ладонью.Моих друзей. Это единственный способ подготовиться, извлечь выгоду из создавшейся ситуации и соответственно избежать бед.
– Но если беды случаются по велению Великой силы…
– Боюсь, что я не верю в веление Силы,- сказал Палпатин, теперь он улыбался сконфуженно.- Я верю лишь в нашу волю. Я верю, что все хорошее в нашей цивилизации идет не от слепых действий некоего мистического энергетического поля, но от сфокусированной воли народа: законников и воинов, изобретателей и инженеров, каждым своим дыханием сражающихся за культуру Галактики. За улучшение жизни всех ее обитателей.
Теперь они стояли перед сводчатой дверью кабинета.
– Входи, пожалуйста, Анакин. Как бы ни радовала меня философская беседа, я не поэтому попросил о встрече с тобой. Нам необходимо обсудить одно дело, и боюсь, весьма серьезное.
Через внешние палаты они прошли в небольшой личный кабинет Палпатина. Скайуокер уважительно встал в сторонке с другой стороны стола, но канцлер указал ему на кресло.
– Устраивайся поудобнее, мой мальчик, не стесняйся. Некоторые новости тебе будет сложно выслушать.
– Как и все в эти дни,- буркнул Анакин, следуя совету.
Палпатин, кажется, не услышал.
– Вопрос касается мастера Кеноби. Мои друзья из сенаторов услышали некоторые… тревожные сплетни о нем. Многие в Сенате полагают, что Кеноби не подходит для задания.
Анакин сдвинул брови.
– Вы серьезно?
– Более чем. Ситуация… весьма запутанная. Анакин. Похоже, что кое-кто в Сенате сожалеет, что мне предоставлены особые полномочия.
– Да об этом твердят с Геонозиса. К чему сейчас-то беспокоиться? И каким образом тут замешан Оби-Ван?
– Я как раз подхожу к этому пункту,- канцлер глубоко вздохнул и развернул кресло так, чтобы можно было смотреть на город за транспаристилом окна. - Разница заключается в том, что сейчас некоторые сенаторы - на самом деле довольно большое их число - утратили веру в демократию. Не в силах добиться своего в Сенате, они организовали некий заговор, готовятся сместить меня… иным путем.
– Вы говорите о государственной измене? - Анакину хватило выучки, чтобы прогнать воспоминание об использовании этого слова рядом с именем Оби-Вана.
– Боюсь, что так. Слухи утверждают, что заправилы этой группы могли пасть жертвой… убедительных сил… Совета Ордена и что они станут исполнителями заговора Совета против Республики.
– Я… - Анакин повесил голову.- Да нет… это нелепо.
– И возможно, ложь. Вспомни, это же только слухи. Подтверждений тому нет. Болтовня в Сенате редко бывает правдивой, но если все-таки говорят правду… мы должны подготовиться, Анакин. Друзей среди сенаторов у меня все еще хватает, чтобы уловить, откуда и куда дует ветер. И я могу догадаться, кто там заправляет. Собственно, сегодня днем я встречаюсь с делегацией предполагаемых заговорщиков. Я бы хотел, чтобы ты тоже присутствовал.
– Я?
Почему его не могут сегодня оставить в покое? Хотя бы на пару часов?
– Зачем?
– Твое чутье, Анакин. Способность прочитать злое намерение. Я не сомневаюсь, что сенаторы виртуозно прячут истинные лица. С твоей помощью мы сорвем вуаль и раскроем истину.
Анакин вздохнул, потер глаза, те жгло. Как он мог подвести Палпатина?
– Я готов попытаться.
– Мы не будем пытаться, Анакин. Мы сделаем. В конце концов, это же всего лишь сенаторы. Большинство из них не может спрятать своих мыслей от поедающего мозги червя-слепыша, что уж говорить о самом могучем джедае в Галактике?
Канцлер откинулся на спинку кресла и меланхолично переплел пальцы.
– Совет Ордена - другое дело. Тайное общество настроенных против демократии существ, обладающих невероятной властью, как лично, так и коллективно… как мне пройти по лабиринту их замыслов? Вот зачем ты мне нужен в Совете. Если слухи верны, ты станешь последней надеждой демократии.
Анакин окончательно пригорюнился, подбородок его уперся в грудь, веки закрылись. Похоже, он вечно - чья-то последняя надежда.
Почему никто не хочет решать свои проблемы самостоятельно? Почему вечно все сваливают на него? Почему не могут оставить его в покое?
Как ему заниматься государственными делами, когда Падме может умереть?
Не открывая глаз, он медленно произнес:
– Вы все еще не сказали, как здесь замешан Оби-Ван.
– А это! Что ж, это самая трудная часть. Тревожная часть. Похоже, что мастер Кеноби находится в контакте с неким сенатором, который, по слухам, является одним из главарей заговора. Очевидно, в очень близком контакте. Слухи утверждают, что его видели, когда он нынче утром покидал резиденцию этого сенатора в… неподобающий час.
– Кто? - Анакин открыл глаза, выпрямляясь в кресле.- Кто этот сенатор? Давайте его допросим.