– Подожди, - шепнула она. - Не здесь.
– Нет, здесь! - ответил Энакин, притягивая ее к себе. Она и сама не понимает, как нужна ему сейчас, как нужны ему ее поддержка, ее любовь. Она ничего не знает о Дуку. - Я устал от этой лжи. Пусть все знают, что мы женаты!
– Энакин, не надо так говорить! - нахмурилась Падме. - Ты нужен Республике, чтобы война, наконец, закончилась! - И она ободряюще улыбнулась, словно почувствовав его досаду. - Я люблю тебя больше всего на свете, - нежно сказала она, - но не хочу, чтобы ради меня ты жертвовал своей жизнью джедая.
– Да, я посвятил жизнь Ордену джедаев, но я готов отказаться от нее ради тебя, - медленно проговорил Энакин, прочувствовав каждое слово.
– Я так не хочу, - задумчиво ответила Падме и снова улыбнулась. - Нет, совсем не хочу. - Энакин опять потянулся к ней, но она ускользнула. - Терпение, мой дорогой джедай. Приходи ко мне позже.
Она сделала шаг в сторону, но рефлексы джедая не обманешь. Энакин заключил ее в объятия - и теперь, когда сладкое потрясение встречи улеглось, почувствовал, что ее трясет с головы до ног.
– Что с тобой?
– Просто очень рада тебя видеть, - ответила Падме срывающимся голосом и отвела взгляд.
– Нет, не это. - Энакин встревожился и обострил свои джедайские чувства. - Что-то еще случилось. В чем дело? Объясни, что происходит!
Падме, к его ужасу, расплакалась.
– Мы не виделись пять месяцев, - выдавила она сквозь слезы. - Мне было очень тяжело. Я никогда не чувствовала себя так одиноко…
Энакин не мог больше терпеть. Ему пришло в голову, что на свете есть только одна вещь, которую Падме не хотела бы ему говорить.
– У тебя появился другой?
К его удивлению и облегчению, Падме вмиг перестала плакать.
– Нет! - воскликнула она с такой гневной искренностью, что ошибиться было невозможно. - Ты мне по-прежнему не доверяешь, но ничего не изменилось!
Нет, все-таки изменилось! Энакин почувствовал это еще яснее.
– Я тебя такой никогда не видел…
– Все хорошо. - Падме на миг отвернулась, а потом снова взглянула на него. - Все просто чудесно. - Она запнулась, и Энакин подумал: "Чудесно? Тогда почему тебе страшно? Почему ты плачешь?" И тут она глубоко вздохнула и продолжила:
– Я… Энни, я беременна.
Энакин замер с открытым ртом. Как раз этого он никак не ожидал… "Ребенок? У нас будет ребенок?!"
Падме тревожно смотрела на него, ожидая, что он скажет.
"У нас будет ребенок", - осознавал Энакин.
– Это… замечательно!
Падме прикрыла глаза и приникла к нему.
– Что же нам делать?
В голове у Энакина так и завихрились непрошеные мысли. Такое не скроешь. Падме сказала: "Ты нужен Республике, чтобы война наконец закончилась", но когда джедаям станет известно, что он женат, придется покинуть Орден. Как тогда помогать Республике? Что скажет Оби-Ван, когда узнает, что его друг и ученик так долго ему лгал? И что это будет означать для Падме?
Энакин приказал себе забыть обо всем этом.
– Все будет хорошо, - шептал он Падме. - Сейчас нам не о чем беспокоиться. - Он умолк и вдруг улыбнулся. "У нас будет ребенок!" - Я счастлив. Это самый счастливый момент в моей жизни.
Глава 4
Едва Энакин с Оби-Ваном уничтожили последних магна-стражей, как Энакин почувствовал, что корабль тряхнуло. Взвыли сигналы тревоги.
– Обшивка горит! - закричал Палпатин.
Поглядев в оставшийся иллюминатор, Энакин увидел, что перед кораблем сверкают искры. Он по-прежнему видел и тьму космоса, и звезды, так что в атмосферу они еще не вошли. Но корабль уже настолько раскалился… Энакин побежал к креслу штурмана изучить показания приборов.
– Все спасательные капсулы уже запущены, - сказал Энакин, когда к нему присоединился Оби-Ван. "Наверняка дело рук генерала Гривуса. Если бы мы еще хоть немного поторопились, мы бы его взяли!"
Оби-Ван бросил взгляд на приборы, а потом на тумблеры и кнопки панели управления.
– Послушай, Энакин, ты же у нас первоклассный пилот, - заметил он нарочито легкомысленным тоном. - Ты знаешь, как управлять крейсером такого типа?
"Оби-Ван просит меня сесть за штурвал?! Да уж, наверное, он и вправду разнервничался!" Значит, другого выбора у них нет. Энакин ответил в тон ОбиВану, подтверждая, что тот верно оценил грозящую им опасность:
– Вы имели в виду, знаю ли я, как посадить то, что осталось от этого крейсера?
Оби-Ван кивнул. Энакин сел в кресло пилота - по крайней мере с виду капитанский мостик был более или менее такой же, как и на любом звездолете, принадлежащем Республике или Торговой Федерации. Он взглянул на экраны и как раз успел увидеть, как от корабля отваливается изрядный кусок.
– Ну? - спросил Оби-Ван, когда крейсер снова тряхнуло.
– В нынешних обстоятельствах я бы сказал, что мои способности к пилотированию этой груды металла значения уже не имеют, - ответил ему Энакин. - Пристегнитесь.
Он словно издалека слышал, как Оби-Ван и Палпатин следуют его указаниям, а Ардва-Дидва устраивается у вспомогательной панели управления, но его пальцы уже вовсю исследовали незнакомые элементы управления. "Во-первых, прекратить стрельбу… Этот переключатель? Нет, вон тот…" Он быстро отстучал сообщение республиканским истребителям: "Мы с генералом Кеноби захватили корабль. Канцлер цел и невредим. Прекратите огонь". Энакин подписался своим именем и кодом, удостоверявшим его личность, и отослал сообщение.
Заставив себя забыть об окруживших их истребителях, он сосредоточился на управлении кораблем. Это было все равно, что пытаться пилотировать огромный астероид. Крыльев и посадочного оборудования у крейсера не было. Двигатели отвалились вместе с кормой. Немногочисленные маневровые двигатели по большей части заглохли, а оставшиеся были так покорежены, что если их запустить, могло случиться все что угодно.
А на эксперименты времени не оставалось. Корабль вошел в верхние слои атмосферы, и остатки обшивки раскалялись от трения. Мостик трясся и дрожал - от крейсера отваливались все новые и новые части.
Оби-Ван, сидя в кресле штурмана, спокойно собирал информацию об их скорости, высоте, температуре обшивки. Энакина занимало управление крейсером, а не Оби-Ван, однако он какой-то частью сознания впитывал цифры, обдумывал их и принимал в расчет. Энакин летел - летел, ведомый удачей, инстинктом, чутьем.
Они были уже глубоко в атмосфере и двигались слишком быстро. Энакин открыл все люки и выпустил все стабилизаторы, которые еще работали, в поисках равновесия между растущей от трения температурой и необходимостью сбросить скорость.
На секунду показалось, что трюк удался. Затем корабль страшно тряхнуло, и показатели скорости снова взвились вверх.
– Еще что-то отвалилось, - пробормотал Энакин.
– Выпало все, что было в ангаре, - буркнул в ответ Оби-Ван.
Энакин бросил взгляд на канцлера, мрачно вцепившегося в сиденье. "Он же чиновник, он к такому не привык". Но объяснять происходящее Палпатину было некогда - если, конечно, они собирались выйти живыми из этой передряги.
– Я собираюсь повернуть на несколько градусов и поглядеть, не удастся ли затормозить, - сказал Энакин Оби-Вану.
– Мы перегреваемся, - предупредил Оби-Ван и снова принялся диктовать цифры.
"Да знаю я, знаю…" - Энакин пробежался по кнопкам, открывая и закрывая люки и пытаясь затормозить оставшимися маневровыми двигателями. Что угодно, только бы замедлить падение.
Ровный монолог Оби-Вана прервался.
– Справа и слева пожарные корабли!
Энакин щелкнул переключателем, и на мостике раздался голос одного из пилотов-пожарных: