- Ну, говори быстрей, а то и правда становится страшно от твоих намёков, старая карга. А, на душе скребутся чёрные кошки и просятся наружу.
- Вот, я и говорю: я многое вижу, и многое знаю. Ведь, в "этой" жизни я много чего повидала, - вновь начала бабка своё нытьё, косо поглядывая на девку.
- Прасковея Ивановна, говорите по делу, а то, мне некогда здесь рассиживаться, - перебила Акулина старуху. - У меня дома дел по горло и попусту лясы точить с тобой, мне не резон. Говорите, а то я пойду.
- Не горячись, девка, не горячись. А, лучше послушай, что тебе скажет старый человек, - сказала бабка Прасковея, встала и подошла к ведру, которое стояло на столе. Зачерпнув ковшом квасу, она промочила горло и предложила Акулине.
- Спасибо, я не хочу, - буркнула та.
- Не хочешь, не надо, уговаривать не буду, - произнесла бабка и, поставив ковш на стол, тут же присела на стул, что стоял у стола.
- В цыганском таборе, - переведя дух, начала старуха, - есть одна цыганка, она гадает на картах и по руке.
- У цыган - этого добра хватает, - заговорила Акулина, поглядывая на бабку.
- Не перебивай! - выкрикнула старуха и продолжила. - Когда она была ещё сопливой девчонкой, не видевшей "своей крови", мы с ней встретились. Я тогда уже была взрослой женщиной. Вот эта пигалица, мне нагадала, что я никогда не выйду замуж и останусь на всю жизнь одна. А, в молодости, я была красивой девкой, мужики табунами ходили по пятам. Я тогда посмеялась над её словами, а оно вон как вышло. Я любила многих, и меня любили, а семьи нет. Вот, как бывает в нашей жизни.
- Прасковея Ивановна, а при чём здесь я и мой Ванька? - выходя из себя, спросила Акулина. - И какая-то цыганка.
- Ты нет, а твой сын, причём, - глянув на неё, сказала старуха. - Да и я это вижу и могу тебе сказать. Но, тебе лучше поговорить с той цыганкой.
- Что ты меня всё пугаешь и говоришь загадками, - не вытерпела Акулина.
Вскочив на ноги, она закричала:
- Говори ясней, что ты хочешь мне сказать!
- Сядь и слушай, - не обращая внимания на крики женщины, тихо сказала старуха. И продолжила:
- Твоему сыну надо бояться воды.
- Что вы сказали? - спросила Акулина. - Я вас не поняла.
- Всё, больше я тебе ничего не скажу, - поднимаясь, сказала старуха. - Можешь идти и запомни, пусть он опасается воды. И сходи в табор. Найдёшь цыганку, скажи, что ты пришла от Прасковеюшки. Она должна меня помнить, хоть и прошло много годков.
Акулина молча встала и вышла.
- Причём здесь вода? - думала она, тихонько шагая по дороге, домой.
***
За разговорами у костра мужики засиделись и только ближе к вечеру вернулись в деревню. Довольные и с чистой совестью, что с детьми ничего не случилось, они разошлись по домам. Только Матвей ещё долго сидел на крыльце, смоля папиросу за папиросой, и вспоминал их первую встречу с Будулаем. Встречу, когда он спас ему жизнь. Вытащил цыгана из огня.
Но, это совсем другая история, мы её расскажем в другой раз.
Акулина закрутилась за делами по хозяйству и в доме и совсем забыла о странном разговоре с бабкой Прасковеей. Да, ещё эти цыгане, разбившие лагерь возле деревни, того и гляди, что-нибудь сопрут. Вот и выскочил бабкин наказ из головы.
День за днём проходили дни. Неумолимо летело время. Ближе к зиме цыгане снялись с места и покинули деревню в неизвестном направлении. Страхи улеглись, и наступила зима. Акулина так и не сходила в цыганский табор и не поговорила со старой цыганкой. Жизнь покатилась своим чередом, пока не случилась беда. Вот тут-то и вспомнила Акулина про бабкин наказ.
Катаясь на санках по застывшей реке, Иван провалился в прорубь. Хорошо, что рядом были ребята, повзрослей и мужики, вытащили его. Но, бултыхаясь в холодной воде, Иван получил двухстороннее воспаление лёгких. Целый год он провалялся в городской больнице, подключенный к кислородной подушке.
Акулина не один раз ходила к Прасковеи Ивановне и умоляла её, чтоб та помогла. Ворожила та или нет, мы не знаем. Но беда отступила и её Ванька поправился. Болезнь отступила, но горький осадок на душе так и остался. Плавать Иван так и не научился. С того злополучного дня, как он провалился под лёд, он стал бояться воды и обходил её стороной. А, тот разговор в таборе со старой цыганкой, он никогда больше не забывал. А, что она ему сказала, пусть останется пока в тайне.
Вот, такие вот, дела. А, вы говорите - колдунья.
Конец.