Комнату Регины он оставил напоследок. Войдя внутрь, сразу отметил, что о порядке Регина не очень заботилась. Скорее всего, даже не впускала сюда домработницу, ибо дверь была заперта на ключ, и Гурову пришлось обратиться к Берестову. Виктор Борисович вынул ключ из связки и протянул ему.
На туалетном столике было полно всяческих тюбиков и баночек с лаками, кремами, духов и прочих женских штучек. Кровать была не застелена, а лишь прикрыта густо-бордовым покрывалом. По краям зеркала виднелся тонкий слой пыли и следы от пальцев. Хоть грязи и мусора в комнате не было, выглядела она достаточно неопрятно. Видимо, Регина, постоянно вынужденная на людях держать марку, здесь расслаблялась и позволяла себе быть самой собой.
Гуров приступил к осмотру личных вещей погибшей и начал со шкафа. Однако, кроме белья и одежды, ничего в нем не обнаружил. Быстро пройдясь по туалетному столику, перешел к компьютерному столу. Здесь тоже царил беспорядок: вперемешку лежали какие-то квитанции, документы, бесполезные бумажки, драгоценности и разный женский хлам. Компьютер Гуров включать не стал, решив взять его с собой и отдать на осмотр специалистам, пока его не прихватили сотрудники Следственного комитета, которые до сих пор не произвели осмотра квартиры. Возможно, занятые Вадимом, не сочли это первостепенно важным. Гуров и сам не был уверен, что производимый им осмотр принесет какой-то результат, но и отказаться от него не мог. К тому же он, в отличие от официально ведущей дело группы, был ограничен в своих возможностях и вынужден был заниматься тем, что входило в их круг.
Больше всего ему хотелось бы осмотреть сумку Регины, но здесь рассчитывать было не на что: ее наверняка забрали комитетчики. Однако на специальной подставке за дверью он обнаружил несколько сумок разных расцветок и фасонов, что неудивительно: вряд ли Регина обходилась одной. Радуясь хотя бы этому, Лев принялся методично осматривать их. Кое-где попадались тюбики с помадой, денежная мелочь, счета с автозаправки… Больше ничего. А вот в прихожей он увидел еще одну сумку – коричневую, сшитую из кусочков норки. Она больше всего подходила к сезону, и Регина должна была пользоваться именно ею. Эту сумку полковник осмотрел с особой тщательностью. Помимо нескольких купюр, расчески, косметички и недоеденного куска пиццы в салфетке, он обнаружил сложенный вдвое лист бумаги. Развернув, увидел, что это счет из ресторана, причем датированный вчерашним числом… А это значит, что вчера Регина действительно была с этой сумкой. Счет был на двоих и на довольно приличную сумму. Но с кем Регина была в ресторане? И почему сегодня, выходя из дома, не взяла эту сумку с собой?
Ответы на эти вопросы могли находиться в телефоне Регины: звонки, эсэмэс-сообщения и прочие способы связи. Но телефон забрали сотрудники Следственного комитета, так что за возможными ответами пришлось идти к Берестову. Виктор Борисович все время, пока шел осмотр, сидел в кухне. К огромному своему неудовольствию, Гуров увидел, что чиновник обнаружил еще одну бутылку коньяка и попивал ее в одиночестве.
– Виктор Борисович, вы опять! – укорил он его. – Ну, что вы творите!
– Отстань, полковник, я в порядке! – отмахнулся чиновник.
– Я рассчитываю на вашу помощь, а вы словно нарочно палки в колеса вставляете.
– Какую помощь, говори!
На вопрос, с какой сумкой вчера была его дочь, Берестов наморщил лоб и не слишком уверенно произнес, кивая на ту, что держал Гуров:
– Вроде бы с этой.
– А сегодня? Вы же были на месте происшествия, сумка была при Регине?
– Да! – вспомнил Берестов. – Большая красная сумка квадратной формы, она валялась на снегу и была хорошо заметна.
– Большая красная сумка… – задумчиво проговорил Лев, глядя на меховую. Она была компактной и могла вместить в себя лишь ключи, кошелек и прочие мелочи. – Зачем выходить из дома рано утром с большой красной сумкой?