— И тогда придется пожертвовать одной пешкой ради победы… — начал наш вожак.
Но продолжение разговора я не услышал, как голову пронзила невыносимая боль. Все звуки вокруг исчезли, а виски с обеих сторон словно сверлили дрели.
Я упал на колени, крепко сжимая голову, пока в один момент все не прекратилось. Примерно такое же, только слабее, произошло в битве с оборотнем у хранилища. Неужели каждый лугару должен испытывать такую боль? Это плата за силу?
Тяжело дыша, я осторожно поднялся на ноги и выглянул — машина уже уехала. Видел ли меня Волк в таком состоянии? Нет, скорее всего, иначе бы убил на месте. Скорее всего…
Что все это значило? Наш вожак замешан в какой-то более серьезной игре — это точно. Вероятно, втроем они прокладывают себе путь к большей власти и строят какой-то заговор. Но это все не мое дело. Я вообще не собирался каким-либо боком иметь отношение ко всему этому. Хотят что-то делать? Пускай. Меня же совсем не интересуют крупные игры.
Война действительно была страшной ошибкой. От моей банды осталось лишь десять человек, да и в общем наша численность сильно сократилась. Приток новой крови прекратился — вампиры и оборотни наглухо закрыли свои границы. У наших кровососов начались перебои с поставками крови. И Юрий отстегивал столько оружия серебряных патронов, сколько считал нужным, а не сколько нужно на самом деле.
Около двух месяцев продолжалась эта бессмысленная агония. Однако, Маркус не предпринимал никаких конкретных действий — только отбивал атаки, и не более.
Единственным плюсом оказалось то, что все забыли про личные склоки, и всем вдруг стало до лампочки, сколько у меня людей в банде, и какой от этого статус.
Разумеется, мне самому тоже приходилось воевать, и не раз. Это совсем не те простые стычки между нами и оборотнями — это конфликт, направленный на полное и безоговорочное уничтожение противника. Ни мы, ни они не брали пленных. И не боялись никаких средств для достижения победы. На войне сражаться гораздо страшнее, зная, насколько силен враг, и как тяжело сдерживать его натиск.
Впервые за все годы после того, как я стал лугару, практически каждый день энергии в теле практически не оставалось. Руки дрожали от перенапряжения, а голова становилась абсолютно пустой. Но таких приступов боли, больше не происходило. И мне также больше не удалось проникнуть в чье-либо сознание.
Приходилось в бою часто полагаться только на собственное оружие, и меткость. Но тренировочных стрельб у нас было мало, в отличие от оборотней. Я стал зависим от своих способностей, и без них чувствовал себя, как без рук. Но меня хватало ненадолго, а бои бывало длились по нескольку часов.
Я был полностью вымотан, а сегодня Волк собирался встретиться с шестерками Юрия — снова. На этот раз официально и собирал для этого большие силы на нашей главной базе — заброшенном торговом центре. Зачем? К чему вся эта показуха? Их не устраивало, как они встречались в секретных местах или хотя бы в машине?
У меня совсем не то состояние, чтобы размышлять над этими вопросами. Пусть будет, что будет.
Здание приехало охранять большое количество народу — как внутри, так и снаружи. Вдобавок территорию на несколько кварталов вокруг постоянно патрулировали проверенные бойцы.
Встреча планировалась поздно вечером, и за час до нее Волк вызвал меня к себе. Я шел туда, как на казнь, предполагая, что скоро за мои косяки придется ответить по полной. Однако, кроме нас двоих в недоделанном запертом кабинете не было никого.
Я просто стоял на месте посреди кабинета, а вожак задумчиво ходил взад-вперед, изредка поглядывая на меня:
— Что ты почувствовал, когда первый раз проник в чужое сознание? — неожиданно спросил он.
Самое странное не то, что лугару это спросил, а то, как это сделал. Без всяких блатных интонаций и прочего, как он все время разговаривал. Словно сейчас его маска, под которой пряталось истинное лицо, окончательно исчезла.
— Я увидел его воспоминания… и было больно… — признался я, не понимая, почему разговор пошел об этом.
— Не каждый знает о том, что мы — лугару, можем проникать в сознание людей и даже нам подобным. Мы можем чувствовать то, что другие не могут, ощущать мир вокруг нас гораздо лучше остальных. Но для этого нужно раскрыть потенциал, заложенный внутри… — Волк пронзительным взглядом посмотрел на меня, отчего на секунду стало жутко — Это известно всем, кто живет в пределах организаций. Анархисты практически не могут этого узнать.
Тогда зачем он рассказывает мне?
— Ты достиг уровня, после которого старший и опытный лугару должен помочь тебе открыть сознание — тем временем продолжил вожак — До тебя еще была парочка таких же… Я их убил, потому что они недостойны.
Вот эти слова заставили все внутри сжаться от страха. Он позвал меня, чтобы уничтожить?! Или же он нашел официальную причину, чтобы убить, тем самым сохранив в полной тайне тот разговор в машине?!
— Но… — вожак сделал паузу — Ты кажешься мне достойным этой силы. Ты, как и я, не принадлежишь этому быдлу. Мы оба более высшей породы, чем эти ничтожества. Поэтому я покажу тебе…
Лугару подошел ко мне и взял обеими руками за голову, посмотрев в глаза. Я ощущал, как энергия перетекает внутрь даже через взгляд. Первые несколько секунд была та самая боль, однако потом тут же что-то словно снесло эту преграду, и теперь осталось лишь ощущение полета. Волны проходили по неизведанным областям в моей голове, активируя ранее неработающие участки.
А в следующие мгновения в сознание ворвался мощный поток различной информации — бессвязной, не имеющий смысла, если читать ее как книгу или смотреть как фильм. Это то, что нужно ощущать, прочувствовать. Это было нечто невообразимое.
Все видение окружающего мира поменялось. Я чувствовал не только прикосновение рук Волка к моей голове, но и его сознание. Оно было наглухо закрыто.
Но удалось почувствовать не только вожака, но и парочку анархистов снаружи запертой комнаты. Их разум тоже был закрыт, но эту оборону вполне можно прорвать, если чуть поднапрячься. Но не сейчас.
Вдобавок к изменениям в сознании, я почувствовал, как стал сильнее. Словно возросла мощь и увеличился запас сил.
Когда все закончилось, я вымотанный упал на колени, а Волк отошел на несколько шагов.
— Тебе еще предстоит научиться многому. Но большего я тебе дать не могу… — Волк залез рукой под футболку — Игра началась, и в ближайшее время может случиться все, что угодно. Если со мной что-то случится, беги отсюда, не оглядываясь…
Он достал из-под футболки металлические жетоны на цепочке и, сняв с шеи, протянул мне. Это были армейские жетоны, на которых указано имя, группа крови и прочее у американских военные — я такие видел только в кино.
На них было указано имя Кристофера Мейсона. Так Волк, значит, американец? И к тому же служил в армии? Но ведь он говорит совершенно без акцента… Хотя, языки можно выучить настолько, что будет любой казаться родным.
— Я не могу ответить на все твои вопросы — нет времени — сказал вожак, когда я взял жетоны — Если что-то случится, иди к лидеру лугару Дитриху и покажи ему это. Скажи, что по моей просьбе они должны принять тебя к себе.
— Меня же расстреляют на месте… — растерянно сказал я, поднимаясь на ноги, разочарованный, что так и не получу ответы на множество вопросов.
— Не расстреляют. Они цивилизованные представители нашего вида… — Волк посмотрел на часы — Пора. Скоро начнется встреча. Вооружишь получше и приходи в главный зал…
В назначенное время шестерки Юрия приехали на место встречи. Их Хаммер пропустили прямо в внутрь, куда без проблем можно проехать в недостроенном торговом центре. Волк ждал их, сунув руки в карманы, а я стоял у главного входа в зал, держа два пистолета в руках. С двумя обоймами серебряных патронов и вправду чувствуешь себя гораздо увереннее. Ведь еще предстоит привыкать к своим новым возможностям. К своим новым чувствам так пока и не удалось привыкнуть, и это отвлекало.
Но если будет стрельба, отпор дать смогу.
После чего Волк привел гостей в центр торгового павильона, где, собственно, и должно произойти место встречи. Я встал рядом с вожаком и, рассмотрев получше Павла, понял, что что-то не так. Вокруг него циркулировала энергия, напоминавшая мою собственную. Как такое возможно? Это же обычный жалкий человечишка. Почувствовав мой пристальный взгляд, человек внимательно посмотрел на меня и, поправив очки, потерял ко мне всякий интерес, обратившись к лугару: